Око Мира. Новый пролог

Джордан Роберт

сей раз, она решила пойти по дороге, вдоль

которой стояли столы. Запахи вызывали танталовы

муки. Как на любом празднике здесь было все, начиная с жареного гуся, и заканчивая медовыми

пирожками. Дразнящий запах пирожков казался

самым привлекательным из всех яств. Все хозяйки

к стрижке овец наготовили все самое лучшее.

Пока она шла мимо столов, Эгвейн предлагала воду

женщинам, расставлявшим еду, но они только

улыбались ей и качали

головами. Она, однако, продолжала, и это было не только из-за запахов.

У них была вода для чая, которую кипятили на

огне позади столов, но кому-то могло захотеться

холодной воды из реки. Ну, может теперь уже не

такой холодной, но все же…

Впереди у стола сгорбился Кенли, который больше

не пытался казаться выше. Если уж на то пошло, то сейчас он старался казаться поменьше. В одной

руке у него все еще было ведро, но, судя по

тому, как оно гремело, оно было пустым, и он уже

не мог никому дать воды. Эгвейн нахмурилась.

Он… подкрадывался. Вот что он делал. Но что он

затевает…?

Внезапно его рука метнулась вперед и схватила со

стола один из медовых пирожков. Эгвейн негодующе

открыла рот. И он смел говорить с ней о

ребячестве? Да он такой же, как Ивин Финнгар!

Прежде чем Кенли успел сделать второй шаг, госпожа Айеллин соколом набросилась на него, одной рукой выкручивая ухо, а другой -

выхватывая пирожок. Это были ее пирожки.

Стройная женщина с толстой седой косой, достававшей до самых бедер, Корин Айеллин пекла

лучшие сладости во всем Эмондовом Лугу. “Кроме

моей матери”, - подумала Эгвейн. Но даже ее мать

говорила, что Корин все делает лучше. Но только

сладости, конечно. Госпожа Айеллин щедрой рукой

раздавала хрустящие пирожки и куски пирога, если

только не было время обеда или чья-нибудь мать

просила ее не делать этого, но она была очень

строга с мальчишками, которые пытались стащить

их у нее за спиной. Кто бы это ни был. Она

называла это воровством, а воровства она не

терпела.

Она удерживала Кенли за ухо и грозила ему

пальцем, приговаривая вполголоса. Лицо Кенли

сморщилось, словно он был готов заплакать, и он

постепенно съеживался, пока не стал казаться

ниже Эгвейн. Она удовлетворенно кивнула. По

крайней мере, в ближайшее время он не будет

задаваться, пытаясь командовать. Проходя мимо, она отодвинулась от госпожи Айеллин и Кенли

подальше, чтобы никто не смог заподозрить, что

она пытается стащить сладости. Такая мысль даже

не приходила ей в голову. Ну, может быть, не

всерьез.

Внезапно она

бросилась вперед, ныряя между

снующими перед ней людьми. Да. Это был Перрин

Айбара, коренастый мальчик, который был выше

большинства своих сверстников. И он был другом

Ранда. Она устремилась сквозь толпу, больше не

обращая внимания на просьбы попить, и не

задерживаясь, пока не оказалась в нескольких

шагах от Перрина.

Он был со своими родителями. Его мать держала на

руках младенца - Петрама, а маленькая сестренка

Перрина - Деселле - одной рукой цеплялась за ее

юбку, с интересом рассматривая окружающий мир, людей и даже только что остриженных овец. Адора, его вторая сестра, стояла, скрестив на груди

руки с обиженным лицом, которое пыталась скрыть

от матери. Адоре, чтобы получить разрешение

подавать воду, придется ждать до следующего

года, и она, вероятно, хотела отправиться

поиграть с друзьями. Последним в маленькой

компании оказался мастер Лухан. Это был самый

высокий человек во всем Эмондовом Лугу, с

мощными руками, каждая, что твой ствол дерева, а

на его грудь налезла бы не всякая рубашка. Рядом

с ним мастер Айбара казался не просто худым, а

даже хрупким. Он беседовал с мастером и госпожой

Айбара. Это озадачило Эгвейн. Мастер Лухан был

кузнецом в Эмондовом Лугу, но никто не ходить

просить выковать что-нибудь всей семьей. Еще он

был членом Совета Деревни, но и тут выходило то

же самое. Кроме того, госпожа Айбара стала бы

вмешиваться в дела Совета Деревни не раньше, чем

мастер Айбара вмешался бы в дела Круга Женщин.

Эгвейн, может, и было всего девять, но это она

знала точно. О чем бы они ни разговаривали, они

уже почти закончили, и это было хорошо. Ей не

было дела до того, о чем они говорят.

– Он хороший паренек, Джослин, - сказал мастер

Лухан.
– Хороший паренек, Кон. Он отлично

справится.

Госпожа Айбара довольно улыбнулась. Джослин

Айбара была красивой женщиной, и когда она

улыбалась, казалось, что солнце готово признать

поражение. Отец Перрина мягко рассмеялся, и

взъерошил ему кудрявые волосы на голове. Перрин

сильно покраснел, но ничего не сказал. Он вообще

был стеснительным и говорил мало.

– Сделай, чтобы я полетала, Перин, - попросила

Деселле, протягивая к нему руки.
– Сделай, чтобы

я полетала.

Перин едва успел вежливо поклониться взрослым, прежде чем повернуться и взять сестру за руки.