Око Сатаны
Шрифт:
— Ну, я ведь уже сказал — давно не практикую, — улыбаясь, развел руками Райшмановский.
Как водится, по окончании программы было запущено электронное голосование, предлагавшее телезрителям выразить свое отношение к обсуждаемому вопросу. Вопросом, разумеется, была перспектива возведения в Москве памятника Сталину. Несколько членов Альянса потянулись к своим мобильным телефонам, чтобы принять участие в опросе.
Они голосовали против, как выступили бы против любого начинания Райшмановского. Но их голоса, конечно, ничего не решили. Четвертому Президенту, этому «ангелу во плоти», простили бы, наверное, и куда более спорную инициативу. Подавляющее
После просмотра программы Патриарх, магистр и прочие выглядели обескураженными и растерянными. Они надеялись выявить в речах преступного Президента тайное дно, предугадать его дальнейшие намерения. А вместо этого стали свидетелями журналистского подхалимства, политического фарса, пускай и правдивого — но бахвальства, а под конец — самого настоящего бреда.
Тишина в гостиной затянулась и стала давящей.
— Но почему Сталин? — произнес, наконец, Патриарх. — Это как-то связано с сатанизмом? — поднял он взгляд на Логвинова. — Сталин был тайным дьяволопоклонником? Или, — владыка перекрестился, — Дьяволом во плоти?
— Да нет, — покачал головой магистр. — Сталин был жестокосердным диктатором, самолюбивым самодуром, он причинил народу много зла, но с Сатаной не якшался. В этом смысле Райшмановский прав — Сталин действительно считал сатанистов врагами, как считал он врагами всех, кто верит в кого-то, кроме него. Я не знаю, зачем Президенту нужен памятник Сталину. Возможно, это — не более чем очередная хитрая уловка, чтобы запудрить нам глаза.
— Мне кажется, у нас пока слишком мало информации о происходящем, — спокойно произнес Аркадий Гольдштейн. — Нужно копать еще.
— Ну а пока давайте накопаем картошки, чтобы поужинать, — улыбнулся хозяин дома. — Война войной, но простые житейские радости не в силах отменить даже Президент-сатанист. Картошка, кстати, у меня в огороде отменная. Высший класс!
Глава 22
Секс-машина
У телеведущей Даши Лимановской голова кружилась от счастья. Это надо же — после эфира Президент Российской Федерации Геннадий Райшмановский пригласил ее на ужин в свою резиденцию! Причем не в Кремль, или одну из положенных ему по статусу государственных дач — а в свой знаменитый небоскреб, куда был затруднен доступ даже для членов правительства, что уж и говорить о простых журналистах.
По окончании рабочего дня за Дарьей приехал личный водитель Президента. Телезвезду с комфортом доставили к подножию президентского здания. Охрана была заранее предупреждена, и лишних вопросов к Дарье ни у кого не возникло. Ее проводили до лифта, разъяснив, куда следовать по прибытии на верхний этаж.
— Входите, открыто! — раздался из-за толстой деревянной двери знакомый голос Президента, когда девушка постучала.
Дарья с любопытством приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Глаза журналистки расширились от изумления. Она решительно перешагнула порог и закрыла за собой дверь. Девушка была так ошарашена увиденным, что не услышала, как за ее спиной щелкнули несколько замков. То Райшмановский нажал одну из кнопок на пульте, отрезая себя и гостью от внешнего мира.
— Добрый вечер, Дарья, — ослепительно улыбнулся Президент, сидевший за широким столом в стиле ретро.
— Здравствуйте… — рассеянно протянула Лимановская, раскрыв рот, переводившая
То, что увидела журналистка, войдя в президентский кабинет, поразило ее до глубины души. Понятное дело, что первые лица государства должны работать в комфортной обстановке, и что их рабочие места разительно отличаются от кабинетов простых смертных, но чтобы настолько… По крайней мере, предыдущий правитель России, вернувшийся ныне на работу в газоперерабатывающую отрасль, таким размахом похвастаться не мог. Тем более, роскошью не увлекался его предшественник, суровейший аскет, пришедший в политику из силовых структур.
Так мог бы выглядеть, пожалуй, кабинет одного из знаменитых миллионеров ХХ века — Джона Рокфеллера или Говарда Хьюза. Разумеется, с поправкой на то, что у тех не могло быть современных компьютеров, телефонов, факсов и прочей офисной техники. Но, в любом случае, у вошедших в историю промышленников наверняка все было обставлено по последнему слову современных им технологий. Так что, наверное, в этом смысле Геннадий Алексеевич все же являлся их преемником.
Дорогая аппаратура на удивление органично сочеталась с присутствовавшими в кабинете Райшмановского предметами старины — скорее всего, потому, что и корпус компьютера, и экран монитора, и вообще каждое устройство в этом помещении, были стараниями умелых дизайнеров стилизованы под антиквариат. «Компьютер викторианской эпохи», — подумав так, Даша едва не рассмеялась, но сдержала себя, вспомнив о том, где находится. В студии Останкино она могла позволить себе перебрасываться с Президентом шутками и даже критиковать его — но в том ведь и заключалась ее работа. Как вести себя с Райшмановским в неформальной обстановке, Дарья пока не знала.
Как не знала она и того, что в показавшейся ей смешной собственной мысли нет на самом деле ровным счетом ничего смешного, и выражение «компьютер викторианской эпохи» — вполне обычное дело для поджанра научной фантастики, именуемого «стимпанк».
— Присаживайтесь, — сказал Райшмановский, вставая из-за стола и выкатывая из-за него столик поменьше, уставленный блюдами, тарелками и розетками. Даша, все еще очарованная общим великолепием, успела заметить усики и клешни омаров, блестящие россыпи черной и красной икры, аккуратные рулетики суши, щупальца осьминога. Несколько металлических плошек были накрыты крышками — должно быть, там находились горячие блюда, мясные или рыбные.
— Я изучил вашу биографию, прочитал несколько интервью, — проговорил Райшмановский, подкатывая столик к дивану. — Знаю, что вы очень любите морепродукты. Поэтому значительную часть нашего сегодняшнего ужина составят именно они.
Даша зарделась. «А с чего бы это ему интересоваться моими привычками? — подумала она. — Ох, неспроста это все, наверняка у Президента есть какой-то пикантный интерес». Но в глубине души она уже знала, чем закончится эта встреча. И, надо сказать, совершенно не возражала против подобного ее окончания…
— Присаживайтесь, — повторил Геннадий Алексеевич. Даша проследовала к дивану, поправив юбку, села.
— Ой, а вон та картина — это ведь подлинник Мане? — поинтересовалась она, поглядев на стену напротив. — Но она же должна находиться в музее… ой, забыла в каком.
— Подлинник там и находится, — улыбнулся Президент. — Это всего лишь искусно выполненная копия.
Райшмановский бессовестно врал — все холсты, украшавшие стены его кабинета, были настоящими, в разное время украденными из величайших музеев мира.