Око Сатаны
Шрифт:
— Макарий, — сказал магистр через минуту, выйдя из оцепенения, — Русская Православная Церковь следила за хроникой детоубийств почти с самого начала. Не могли бы вы предоставить мне информацию об этих делах? Конкретно меня интересуют географические локации, в которых было совершено каждое известное вам жертвоприношение.
— Конечно, — кивнул иерей. — Но для этого мне нужно будет вернуться в Москву. Все данные находятся в компьютерах епархии. Впрочем, наша делегация и так сегодня туда поедет.
— Да, как же я мог забыть! — хлопнул себя по лбу Бультерьер. — Я ведь
Когда Баранов поднял крышку багажника, лицо магистра Ордена озарила улыбка. Священники тоже были обрадованы. И, как предупредил Олег, все очень сильно удивились. В багажнике джипа, смешно, по-тараканьи шевеля усами, лежал парализованный заклятием Алексей Борачев, также известный как Харракс.
— Вот это настоящая удача! — воскликнул Логвинов. — Ну ты и молодец, Олежка! Прямо скажем, герой. С таким заложником мы, считай, уже победили. Он ведь знает о делах Райшмановского если не все, то по крайней мере, самое главное. Кстати, можешь снять с него заклятие. Отсюда он не сможет удрать.
— Он и не попытается, — пожал плечами Баранов. — Мерзавец мерзавцем, но голова у него на месте. Пока, — добавил боевой маг, зловеще посмотрев на пленника. Щелкнув пальцами, Бультерьер вернул Харраксу возможность двигаться.
— Я буду жаловаться, — заявил, приподнявшись, Борачев. — Вы нарушаете мои конституционные права. Кто-нибудь, вызовите полицию, — он пробежался взглядом по лицам священников, словно ища у них поддержки. Патриарх с трудом подавил в себе желание расхохотаться. Более жалкого сатаниста он в жизни своей не видывал.
— Ну разумеется, мой дорогой, — Логвинов по-отцовски похлопал Харракса по лысой голове. — Конечно, ты будешь жаловаться. В Конституционный суд, в Гаагский трибунал, куда захочешь. Но сначала расскажешь нам, что задумал твой шеф, и как его можно остановить.
— Ну уж дудки! — скрестив руки на груди, отрезал Харракс.
— Как пожелаешь, — развел руками магистр. — У тебя будет время подумать. Олег, отведи его в подземелье, — сказал Ярополк Владиславович, повернувшись к Баранову. Дай поесть и попить, но никакого телевизора!
— Пойдем! — Бультерьер грубо выволок Харракса из багажника и повел его к одной из хозяйственных построек, толкая перед собой.
В кармане у иерея Макария раздались звуки рождественской мессы. Священник выудил мобильный телефон.
— Да? Конечно, только это нужно будет обсудить с ним самим. Сегодня? Подождите немного, я вам перезвоню.
— Владыка, вас хотят пригласить в ток-шоу на телевидение, — сказал он, закончив разговор. — В авторскую программу Дарьи Лимановской.
— Лимановская? — поднял брови Патриарх. — Что-то знакомое.
— Это та самая особа, которая прославилась благодаря нападению на Райшмановского в прямом эфире, — подсказал Логвинов.
— Я так понял, они прямо сегодня хотят меня видеть? — уточнил у Макария первосвященник.
— Ну да, — кивнул тот.
— Странно,
— Это может быть ловушкой, — сказал вдруг Логвинов. — Началом реализации планов по разрушению Церкви.
— И что же делать? Не соглашаться.
— Ну почему же? — Ярополк Владиславович почесал бороду. — Соглашайтесь. Только возьмите меня с собой. На случай, если в студии вдруг возникнут особые обстоятельства…
Глава 25
Дьявольское шоу
Геннадий Алексеевич Райшмановский не находил себе места. Случившееся накануне грозило ему крупными неприятностями — гораздо более чувствительными, чем перенесенное не так давно наказание от демонического патрона.
Чтобы подстраховаться и без проблем совершить новое жертвоприношение взамен того, что было сорвано православными монахами, Президент усилил отправившуюся в ленинградские леса группу самым опытным из своих приближенных — Харраксом. И что же?! Хоть сам ритуал был произведен по всем правилам, но вот осуществившая его группа до сих пор не вернулась в Москву и даже не вышла на связь. Пропал Харракс! Если он угодил в ловушку, расставленную православными, пиши пропало. Они вытянут из Владимира всю подноготную, и все неблагие намерения «Ока Сатаны» пойдут прахом. Крушение личных прихотей блекло в сравнении с теми пытками, которые уготованы для Геннадия Райшмановского на этот случай в адских глубинах. Он мог только порадоваться тому, что на этот раз среди убийц не было «модифицированных» полудемонов-геббитов, которые могли очень быстро донести информацию о возможном провале до красных заостренных волосатых ушей «начальства».
Сейчас Президент нервно прохаживался — да что там, он почти бегал по кабинету, то и дело поправляя галстук, заламывая руки, и разве только не кусая ногти. Сама Смерть, увидев сейчас его бледное лицо, поинтересовалась бы рецептом этих модных белил. Экстрасенс лихорадочно размышлял о том, что же могло произойти, и как спасать положение, если и впрямь случилось самое страшное. Он тешил себя надеждой, что Харракс и его ребята не были захвачены, а всего лишь принялись пьянствовать, отмечая удачное дело — такое за ними иногда водилось. Или, на худой конец, ребята погибли в столкновении с врагами, но не сдались…
Впрочем, минут через пятнадцать этой нервной беготни Президент постепенно начал успокаиваться, вспомнив о том, что уже сегодня он покончит с главным своим противником — Патриархом РПЦ. И этот страшный удар внесет во вражеский лагерь такую сумятицу, такой разлад, что никому и дела не будет до того, чтоб заниматься допросами. Слишком сильная давка возникнет у подножия освободившегося трона…
И уже очень скоро Райшмановский, потирая руки и улыбаясь, подошел к бару и принялся вдумчиво рассматривать этикетки, выбирая бутылочку, в компании с которой приятнее всего будет наблюдать за расправой над ненавистным первосвященником.