Око силы. Четвертая трилогия
Шрифт:
Безумец попытался поднять стул, поскользнулся и медленно сполз на пол. Вой сменился утробным ревом.
– Помогите! Помогите!..
Зотова бросилась к дверям, вцепилась в медную ручку…
– Вас предупреждали, товарищ!
Лицо женщины на пороге ничего не выражало, ни страха, ни удивления. Только усталость.
– Д-да, – выдавила из себя девушка, проскальзывая в коридор. – Конечно… Вам… Вам помочь?
– Вы ничем не поможете, – негромко донеслось из комнаты. – Сейчас он успокоится, и я сделаю укол.
Зотова, быстро кивнув, поискала глазами портфель, схватила,
– Извините, что побеспокоила… Я… Я пойду, до свидания.
Ответа она не дождалась.
На улице Ольга долго курила, глядя в равнодушное серое небо. В ушах все еще стоял дикий хохот несчастного безумца. Девушке внезапно подумалось, что он смеется и над ней. Платона читала, хотела открыть Атлантиду?
Вот тебе твоя Атлантида!
2
– Вызывал, товарищ Москвин?
Василий Касимов, шагнув за порог, поглядел с интересом, пристукнул тростью о паркет.
– Это я у тебя вроде впервые? Неплохо обустроился, одобряю!
– Да-да, – заспешил Леонид, выходя навстречу гостю, – заходи, товарищ Касимов, я как раз чаю заварил.
– С мятой? – парень смешно дернул носом. – И это одобряю. У нас все большей голимый потребляют, вприкуску и под буржуйские пирожные.
Получилось так, что в Чудовом монастыре, где теперь располагался кабинет товарища Москвина, его первый сотрудник еще не бывал. В группе действовал особый пропускной режим, и даже для работников Техсектора требовалось особое разрешение.
Леонид, усадив гостя, разлил чай, пододвинул жестяную коробку с печеньем, украшенную яркой надписью «Питательнее и выгоднее булки!», пепельницу поставил.
– Полный буржуйский плезир, – констатировал Василий. – Сюда б еще полового, чтоб на цырлах бегал.
Товарищ Москвин стер с лица улыбку.
– Обойдемся… Стены здесь почти двухметровые, не подслушаешь, но для верности я две соседние кельи, по бокам которые, пустыми оставил. Вот это действительно плезир. Если хочешь, проверь ради полного взаимного доверия.
Касимов, поглядев внимательно, отхлебнул чаю.
– И так верю. Я, Леонид Семеныч, сразу понял, что человек ты очень непростой, но не подлый.
Бывший чекист усмехнулся:
Здорово, брат служивый, куришь ли табачок?
Трубочка на диво, давай курнем разок.
Она у кирасира отбита на войне,
В память командира досталась трубка мне, —
подхватил Василий.
– Помню, как же! Тогда мы с тобой, считай, на пепелище пришли. Никого вокруг – одна мята.
Товарищ Москвин задумался. Разговор поворачивал в нужное русло, но стоит ли рисковать?
Надо!
– Я узнал про прежний состав группы. Их было трое. Про Зотову ты знаешь…
Касимов кивнул:
– Знаю. Правильная девушка. Это ты молодец, что на группу ее назначил. Я уж думал, что после внутренней тюрьмы ГПУ ей только курьером светит.
Бывший старший оперуполномоченный
– Не я, Ким предложил. Он, похоже, хочет держать ее рядом с собой, чтобы под рукой была, но подальше от наших секретов. Так вот, кроме нее там числились еще двое: Вырыпаев и Тулак. Один исчез, второй – в розыске. По непроверенным данным, скрылся за границей. Такой вот расклад…
– Вырыпаев по моему делу проходил, – негромко проговорил Василий. – Точнее, по делу об убийстве Георгия Васильевича Игнатишина. Я из-за этого в группе и оказался. Вначале как свидетеля вызвали, а потом службу предложили. А к чему это ты все, Леонид Семеныч? Не такое здесь место, чтобы в сыщика Ника Картера играть. Зотова вот попробовала…
Кукушка лесовая нам годы говорит,
А пуля роковая нам годы коротит!.. —
негромко пропел Леонид.
– Зотова, Сергеич, погорела от неумелости, это раз. Второе, одна действовала, а в таких делах самому не справиться. Теперь третье и главное. Сейчас здесь очень скверная каша заваривается, а у меня пропадать особой охоты нет. Существует такое правило: если тебя втянули в заговор, создавай свою группу и определяйся, иначе не выживешь. Но здесь, в Главной Крепости, народ особый, даже к собственному сотруднику подходить боязно. Есть у меня один человек, но только один. Мало это, понимаешь!
Касимов допил чай, отодвинул пустую кружку.
– От меня чего требуется?
Товарищ Москвин, поставив пачку папирос на ребро, подождал немного, легко толкнул пальцем.
– Упала, – сообщил не без грусти. – Я, товарищ Касимов, с декабря 1917-го служил во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Меня туда сам Дзержинский чуть не за руку привел. Последняя должность – старший оперативный уполномоченный…
– Ого! – Василий даже головой покачал. – Быстро же ты вырос, прямо зависть берет! Значит, насчет фронта…
– И фронт был, больше года под Нарвой. Всюду, считай, успел. Я это не ради хвастовства рассказываю, а чтобы пояснить. На такой службе быстро учишься. Всему – но прежде всего в людях разбираться. Так что слушай и не обижайся. Не берет тебя, Сергеич, зависть, потому как не по душе тебе ни ВЧК, ни чекисты. А главное, сдается мне, что не случайно ты в группу попал. Доказать не могу, но в совпадения, извини, не верю. Если бы мне поручили твою разработку, я для начала выяснил бы, где на самом деле находился гражданин Касимов в тот день, когда убили Игнатишина. Если ездил, то куда? Запрос можно послать прямо сейчас, достаточно снять телефонную трубку…
Он специально сделал паузу, бросив взгляд на черный аппарат.
– Дело Игнатишина – темное дальше некуда, именно из-за него пропал Вырыпаев. И вот появляешься ты. Почему фигуранта, пусть даже и свидетеля, в Техгруппу взяли, не знаю и знать пока не хочу. А вот чего я хочу… Нужно грамотно обеспечить отход, сначала из Столицы, а потом, если понадобится, из страны. Сможешь?
Касимов аккуратно восстановил status quo, вернув папиросную пачку в исходное положение. Кивнул не без гордости: