Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы
Шрифт:
– Ага, – подтвердил Валерий, ставя перед Келюсом миску подогретого варева и кружку с чаем, – работаете вы, Ольга, замечательно, куда этим молокососам! Ольга еще и дневник ведет, когда мне бывает лень. Я ведь ленивый, ты знаешь. Ну, лопай, а я тебе все в двух словах обрисую.
Лунин взял ложку и занялся ужином. После голодного дня, завершившегося кружкой «Массандры» без закуски, произведение здешней кухни показалось Николаю вполне сносным.
– Значит так, – начал Валерий, оглянувшись и убедившись, что никого поблизости нет. – Бордель тут, прошу прощения, Ольга, страшный.
Николай кивнул. О знаменитом Кубометре слыхать приходилось.
– Кубометр считается начальником всех экспедиций Южного берега. Его мы и не видим, он в Симферополе, заключает хоздоговора. Но дух его, естественно, с нами. Начальником он поставил Бизона, тот археолог отменный, но когда Кубометр требует только... гм-м... кубометры, то ни о какой науке говорить не приходится. Копаем, как кроты! Одним словом, кнурим...
Валерий возмущенно покачал головой. Его археологическая душа была неспокойна.
– Я веду дневник, но тут это никому не нужно. Мне это даже в лицо говорят, работнички! Видел здешних?
Келюс пожал плечами. Кроме малолетней девицы, чьей-то взлохмаченной головы, да еще Бизона, он никого не заметил.
– Набрали мелюзгу! – скривился бородач. – Дети начальничков, пионеры-герои. Кубометр, понимаешь, контакты крепит, а копать некому. Если бы не Серега Семин, то вообще пропали бы...
– Я был в Судаке, – заметил Келюс.
– А-а! – махнул рукой самарский доцент, – там вообще гадючник. Все, с Южно-Крымским Филиалом больше дела не имею! Поеду-ка на следующий год в степь!
– В Судаке я встретил какого-то типа. С брюшком такой, в детских штанишках. Очень, бином, вежливый.
– А-а, – понял Валерий. – Дурилка!
– Кто? – удивился Лунин.
– Дурилка. Начальник судакской базы. Фамилия у него тоже хороша – то ли Морилка, то ли Курилка... Хам, конечно, редкий, мы с ним сразу сцепились. И другие немногим лучше. Знал бы, что в этом году начнется, ноги моей здесь не было! Если б не Серега... Семин! – внезапно крикнул он, в сторону одной из палаток.
Палатка молчала.
– Спит, – заключил археолог. – Ладно, потом познакомлю. Отличный мужик, чуть ли не лучший работник у Кубометра, а тот его все в лаборантах держит. Серега здесь все знает, он и первую разведку проводил в прошлом году. У него это, между прочим, наследственное, дед известным краеведом был, ему сейчас в Перевальном чуть ли не памятник ставят...
Келюс слушал этот веселый треп и завидовал Валерию. Уютный мирок, полный мелких неприятностей, но такой дорогой для каждого, кто хоть когда-нибудь хотя бы кончиком пальца прикасался к археологии...
– И чего вы копаете? – поинтересовался он, желая оттянуть неизбежный разговор.
– Башню на горе видел? – Валерий кивнул в сторону утонувшей в сумерках вершины. – Торчит, понимаешь, как ананас. Ее и копаем. Вернее не башню, а рядом, там мы вышли на фундамент стены... Ну, завтра увидишь. А замок любопытный. Ольга о нем даже стихи написала.
– Помилуйте, Валерий! – растерялась девушка. – Я же вас просила!
– Ложная скромность... –
Археолог покачал нечесаной головой, осуждая братьев-разбойников.
– Здесь, на Пастушьей горе, они и обосновались. Грабили всех подряд, резали, жгли, а для пущего устрашения понастроили вокруг горы виселиц. У них была банда арбалетчиков, то ли греков, то ли вообще готов. Та башня, что уцелела – донжон, там они, так сказать, имели место пребывания...
...Келюс вдруг ясно увидел мрачный зал с узкими окнами, затянутыми толстыми стеклами в свинцовых переплетах. В огромном камине пылали смолистые поленья, неровный свет от очага смешивался с отблесками горящих факелов...
– А потом приплыли турки, и все пошло прахом... – не без удовольствия заключил Валерий. – Ди Гуаско вместе со своим войском и золотом пропали невесть куда, а, поскольку эта парочка ко всему еще баловалась чернокнижием, аборигены рассудили, что тут не обошлось без нечистого. Впрочем, Ольга об этом лучше написала...
– Валерий!.. – возмутилась девушка.
– Нет-нет, раз уж меня заставили выступать с лекцией, то будьте добры, Ольга Константиновна, уважьте. Не то я сам прочитаю, причем с выражением...
– Не надо, – вздохнула Ольга. – Я лучше сама...
Она прикрыла глаза, чуть помолчала.
На мертвых свитках – мертвые слова... Здесь пасынки Авзонии царили, Что меж собой и смертью заключили Двойной союз – меча и колдовства. Не помнит вас печальная вдова Италия, откуда вы приплыли, Но давний страх еще не позабыли Руины замка, серая трава... Из окон башни льется бледный свет, Наточен меч, заряжен арбалет – Не спится вам, сеньоры кавалеры? Штандарт сжимает мертвая рука, Гремит железо, и, презрев века, Скользят по морю черные галеры.– Да... – вздохнул бородач. – В вашем исполнении, Ольга, все представляется куда нагляднее. Хоть объектик, в общем-то, препаршивый, никакого культурного слоя...
– Очень хорошо, Ольга, – улыбнулся Келюс, – у вас получается не в пример этому, бином, стрикулисту. Тараторит себе, тараторит...
– Ага, – кивнул Валерий, – mea culpa! Жаль, Серега дрыхнет, он же эту гору, можно сказать, успел прочувствовать. Он мог бы тебе кое-что показать, как стемнеет. Весьма занимательное!
– Ночью? – удивился Келюс.