Око смерти
Шрифт:
— А я, значит, вызываю большее доверие?
— Разумеется. Ты и твой друг.
— Ну, тогда чтобы ты слишком уж хорошо обо мне не думал, я скажу тебе — было у меня сомнение — принять предложение Олега, или не принять.
— А я знаю. У тебя же все твои мысли — на лице. Думаю, ты не меня пожалел, а вот — его! — Бессмертный кивнул головой в сторону драка. — Так — как? — повторил он свой вопрос, осматривая помещения на предмет того, где бы он смог устроить себе «постель». Бывший гладиатор глянул на друга.
— Устраивайся, где хочешь. — сказал Сашка, поворачиваясь на бок и натягивая на голову одеяло. — Только имей в виду — завтра вечером здесь будет грандиозная пьянка!
Примерно через тридцать шесть часов после этого разговора Дита, прервала, наконец, своё добровольное заточение. Она выбрались из своей каюты, дошла до мостика, красными от бессонницы, ничего не понимающими глазами уставилась в могучую спину Демьяна.
— Доложите обстановку! — сказала она едва слышимым голосом. Первый пилот развернулся вместе с креслом, встал.
— На корабле — всё штатно! — севшим голосом доложил он. — Я несу очередную вахту. Дягилев — подвахтенный офицер. Все остальные — ещё отдыхают!
— Поня-атно! — с металлом в голосе ответила элойка, уловившая-таки запах перегара, тянувшего от Паршина. Но сил оставалось так мало, что тратить их на очередной разнос просто не оставалось. — Тогда слушай приказ: изменить курс корабля. Следующая точка нашей экспедиции вот такая — она бросила листок с цифрами на клавиатуру. Демьян бегло пробежал глазами цифры, присвистнул.
— Это же на почти другом конце Галактики. Минимум — три месяца ходу, в режиме максимального ускорения, причём.
— Вот именно. Поэтому не будем терять времени. Выход на траекторию и разгон начинайте прямо сейчас.
Прошло полчаса. В нескольких миллионах километрах от планеты, покрытой снегом и льдом, двое мужчин, одетых скромно, но со вкусом, отошли от огромного прибора, установленного на одной из внешних площадок большого галактического военного корабля.
— Ты думаешь, наша рыбка всё-таки заглотала наживку? — обратился один из них — красивый мужчина среднего возраста с приятными манерами.
— Очень может быть, брат! Очень может быть! — ответил тот, к которому обращался мужчина. — Однако расслабляться всё равно не стоит. Рано. Сопроводи-ка ты нашу красавицу до самой мышеловки. И проследи, как она захлопнется за ней! Да! Вот ещё что! Ты не слишком много информации «скормил» этому Станту? Мне всё-таки думается, что — чересчур.
— Возможно, брат, ты прав — информации, действительно, многовато. Но весь расчёт и строился именно на то, что она поверит только тогда, когда убедится, что всё, чем она завладела — правда. А главное — если всё пройдёт так, как мы задумали, она никогда не сможет воспользоваться этой информацией.
— Ну, хорошо! Но имей в виду: за успех или неуспех
— Всё будет сделано, как надо! Не сомневайтесь!
— Посмотрим…. Сдаётся мне, что этот человечек из её команды ещё подпортит нам нервы….
— Исключено! Из мышеловки не вырывался ещё не один человек, или элой.
— Это — так…. Но всё равно — будьте настороже!
— Хорошо, брат! Мы выполним всё, как договорились!
Вынужденное безделье оказалось хуже снегов Айсхауса.
На корабле не было книг, отсутствовали записи каких-либо фильмов или телепередач с Земли. Заречнев плохо переносил длительное нахождение в замкнутом пространстве яхты. Он изнурял себя и Ар'рахха тренировками, на пару с другом подолгу сидел у компьютера, постигая премудрости навигации. И всё равно свободного времени оставалось слишком много. Однажды он, совершенно случайно заметил, что Никитина что-то записывает у себя в дневнике, сидя на корточках в каком-то тёмной углу.
Увидев Заречнева, она почему-то смутилась, быстро убрала изломанную на сгибах книжечку. Сашка сделал вид, что не заметил её невинного увлечения.
«А ведь это — идея!» — неожиданно обрадовался он мыслям, посетившим его в этот миг. — «Лучше уж посидеть, пописать что-то, чем все вечера просиживать за кружкой браги, или в ожидании субботнего вечера, когда после парной, в бане можно будет «оторваться» «по полной». Дита-то с курсантами в душевую не ходит. Вот мужики и «дают огня».
Он не стал откладывать реализацию своего замысла «на потом», в тот же вечер сходил в кают-компанию, вытащил из пачки бумаги тоненькую стопочку белых листков.
— Стишатами решил побаловаться? — поинтересовался Демьян, проницательно глянув в глаза Александра.
— Не совсем. — не стал врать первому пилоту Сашка. — Но есть кое-какие мысли. Вот, хочу записать.
— А что? Дело хорошее! — одобрил его почин Паршин. — Пиши! По себе знаю, насколько муторно торчать в этой консервной банке неделями кряду. Я-то привык…. При таких длительных прогонах хорошо только молодожёнам! — подмигнул он, кивнув в сторону каюты с Сашкиными «найдёнышами». Новобранец отчего-то стал пунцовым, не прощаясь, пулей выскочил из кают-компании.
Два дня после этого разговора он ходил задумчивым и рассеянным. Подолгу расспрашивал Ар'рахха о его жизни на родной планете, о том, как тот его обнаружил; и что делал потом. И однажды вечером он собрался с духом, сел на татами, положил на согнутые колени квадратный кусок алюминия, взял в руку «вечное» перо….
«Ар'рахх, молодой охотник из племени Хромой Черепахи, пробирался вдоль морского берега в одиночку…» — вывела его рука наверху белого прямоугольника. Проблемы тоскливых свободных вечеров больше не существовало.