Око воды

Зелинская Ляна

— Что же, тогда я составлю вам компанию, — ответил он, прислонившись к массивным перилам.

— Как вам будет угодно, милорд, — Рут засунула большие пальцы рук за пояс и принялась невозмутимо разглядывать голубей на колокольне.

Лея вышла и Дитамару показалось, что она очень бледна. В этот раз она была одета строго: жакет с глухим воротником поверх блузки, шляпка, завязанная под подбородком широкими лентами и тонкая вуаль, скрывающая лицо, а на руках перчатки. И пальцы крепко сжимают ручку маленькой сумочки, в какой дамы

обычно носят Канон. Оно и не удивительно, она ведь собралась в Храм.

Лея опустила глаза и поздоровалась с ним так тихо, будто листья прошелестели, гонимые ветром, присела в коротком реверансе и руки тут же спрятала за спину.

Приветствие вышло каким-то натянутым и странным. На его предложение проводить её, Лея лишь коротко кивнула, и они направились по дороге вверх, туда, где на вершине холма возвышалось белое здание Храма.

Несколько скупых ответов на его вопросы, вот и всё, что Лея сказала за всю дорогу. И он точно не рассчитывал на такой приём. Лея шла опустив голову и выглядела совершенно потеряной. Поэтому, когда они оказались на одной из лестниц, взбиравшихся по склону холма, Дитамар замедлил шаг и спросил:

— Послушайте, миледи Каталея, скажите, у вас что-то случилось?

Он глянул через плечо — зафаринка отстала, считая видимо, что в божьем месте её хозяйке ничего не будет угрожать. Зато появляться в столь многолюдном месте для Дитамара было явно плохой идеей. К вечерней службе сюда стекается много народу и находиться здесь вот так открыто было, как никогда опасно.

— Давайте отойдём вон туда к деревьям, — тихо ответила Лея.

Они отошли к другой каменной лестнице, спускавшейся от Храма к источнику у основания горы, возле которого стояла мраморная ротонда. В дни больших праздников святые отцы благословляли здесь прихожан. Но сейчас людей здесь почти не было, и кедры, что росли по обе стороны от лестницы, уже накрыли её тенью от своих крон.

— Так что случилось? Я вижу — вы расстроены, — снова спросил Дитамар, остановившись на одну ступень ниже Леи.

Она стояла, опустив голову, и как будто не могла решиться. Вода в источнике тихо журчала и в ветвях кедров недовольно посвистывала потревоженная птица.

— Ну же, не бойтесь, скажите, что случилось? — мягко повторил Дитамар свой вопрос, а внутри начинала нарастать тревога.

Что-то случилось…

Лея дрожащими пальцами достала из сумочки какую-то бумагу и протянула ему.

— Вот, прочтите…

Он развернул…

Это было письмо от её матери. Он быстро пробежал глазами по строчкам. Читал и не мог поверить в то, что видит.

— Зверь снова напал. Это рядом с моим домом. И я… я поэтому так расстроена, — наконец, ответила Лея, не глядя ему в глаза.

Дитамар медленно свернул письмо, и ему показалось, что от этой бумаги повеяло холодом.

Это она. Королева. И она знает, что Зверь снова заперт, знает что жертв больше не будет.

Именно так всё и начиналось

когда-то: её люди вырезали целые семьи, чтобы не было свидетелей, разбрасывали повсюду шерсть и оставляли на земле следы от заточенных медвежьих когтей, задолго до того, как Зверь вырвался на свободу.

Значит она снова вернулась к этому? В прошлое полнолуние ничего не произошло и в позапрошлое тоже, люди могут решить, что Зверь убит и нет смысла больше воевать с Лааре.

А ей нужна эта война…

И она не остановится. Она продолжит убивать.

Понятно почему Лея так расстроена, но… но что он может сделать сейчас?! Ничего. Если только утешить.

Проклятье!

— Я сожалею…

Он задумался, какие бы слова подобрать, но Лея его прервала.

— Сожалеешь?! — воскликнула она и подняла голову.

Сквозь тонкую прозрачную вуаль Дитамар разглядел, наконец, как она бледна, тёмные круги под глазами и губы дрожат. А глаза — два огромных озёра, полные слёз. И эти слёзы были вовсе не о погибших в Милгиде. Дитамар ощутил, как по земле стелется холод, поднимается, как вешняя вода, оборачиваясь вокруг ног змеёй, и ползёт вверх, прямо к его сердцу.

— Я знаю, кто ты… Я знаю кто ты на самом деле! И я знаю, что ты сделал, — произнесла она сорвавшимся голосом и слёзы потекли по её щекам.

Ледяная змея добралась до сердца и вонзила в него острые зубы.

— И кто же я? — глухо спросил Дитамар, чувствуя, как внутри всё застывает от ощущения необратимости.

— Ты — Дитамар Сколгар, князь Лааре. И тот, о ком ты только что прочёл в этом письме, — она произнесла это тихо, но твёрдо, не отводя взгляда.

И он понял… Только что всё рухнуло. Абсолютно всё. Месть королеве, его планы, и будущее…

В ледяной синеве её глаз он видел только одно — она не простит. Она никогда его не простит.

— Как ты поняла? — спросил он тихо, сам не зная, почему именно эти слова внезапно сорвались с губ.

— Неважно. Мой кулон… он у тебя? — спросила она в ответ, стискивая пальцами ручку сумочки.

— Да.

— Почему ты не отдал его мне?

— Я забрал его у тебя на Суре, потому что ты умерла бы прямо на берегу. Он бы тебя убил и утащил в реку. Ты ведь не понимаешь какую силу он имеет! И не умеешь ею пользоваться. Ты хоть знаешь кто ты такая? Ты чуть не умерла у меня на руках, и я едва смог вернуть тебя к жизни!

Дитамар пытался объяснить, но всё это были не те слова. Всех слов в мире было недостаточно, чтобы она поняла. Всё должно было быть не так! Не здесь! И не сейчас! Но теперь уже было поздно.

Ноги заледенели и Дитамар внезапно понял, почему вдруг стало так холодно. Холод наполнял всё вокруг, стелился голубым туманом. Это был её холод. Холод её души, теперь он мог его чувствовать.

— Ты любишь играть со своими жертвами… Я тоже часть этой игры? — спросила Лея, закусив губу, и слезы потекли по щекам.