Око времени
Шрифт:
— Правителю понравился ваш дар — оранжевая ткань, и он хочет вас видеть.
Взгляд Сейбл стал чуть более суровым.
— Ну наконец хоть чего-то добились.
Они встали. Первым пошел Йе-Лю. Сейбл, Николай и Базиль — посередине, а по обе стороны от них — группа свирепого вида стражников.
Страх сковал Колю, он еле передвигал ноги.
— Сейбл, нам надо вести себя осторожнее. Мы — собственность правителя, не забывай об этом. Он разговаривает только с членами своего семейства и, может быть, еще с вельможами из самого ближнего окружения, типа Йе-Лю. Все остальные просто не считаются, они недостойны его высочайшего внимания.
— Ну да,
Их привели в гораздо более роскошные покои. Стены здесь были завешаны дорогими вышивками и гобеленами, на полу в несколько слоев лежали кошмы и ковры — такие толстые, что в них утопали ступни. Здесь было многолюдно. Толпились придворные, вдоль стен стояли воины-здоровяки, вооруженные до зубов, и сверлили глазами космонавтов и всех прочих — даже друг дружку. Около стенки юрты сидели красивые юные девушки и негромко играли на струнных инструментах, похожих на лютни.
«И все же несмотря на всю роскошь, юрта есть юрта», — подумал Николай.
Здесь точно так же противно пахло немытым телом и прокисшим молоком, как в жалком жилище Скакатая.
— Варвары, — негромко проговорил Николай. — Они ведь даже не понимали, для чего нужны города и крестьянские хозяйства. Для них все это было только источником добычи. Они ограбили весь мир и все равно живут, как пастухи, набившие свои шатры сокровищами. А в наши дни их потомки станут последними кочевниками в мире — все еще дают себя знать варварские корни…
— Заткнись лучше, — прошипела Сейбл.
Следом за Йе-Лю они медленно прошествовали к середине огромной юрты. Центром обширного пространства служил трон, вокруг которого стояло несколько круглолицых молодых людей, очень похожих внешне.
«Наверное, это сыновья правителя», — подумал Николай.
Тут находилось много женщин, они сидели на коврах перед троном. Все хороши собой, хотя некоторым на вид можно было дать хорошо за пятьдесят. А вот молодые были просто ослепительно красивы. Жены или наложницы?
Йе-Лю отступил в сторону, и космонавты предстали перед правителем.
Мужчина лет шестидесяти на вид, невысокого роста, сидел на резном троне. Он был поджар и держался настороженно. Лицо круглое, мясистое, черты лица мелкие, чисто азиатские, волосы чуть тронуты сединой, бородка ухожена и аккуратно подстрижена. В руке он держал лоскут парашютного шелка и пристально глядел на космонавтов. Но вот он повернул голову и что-то негромко сказал одному из своих советников.
— Глаза как у кота, — прошептала Сейбл.
— Сейбл, ты ведь знаешь, кто это такой?
— Конечно.
К изумлению Коли, она усмехнулась, и в этой усмешке совсем не было страха, только волнение.
Чингисхан смотрел на гостей из будущего непроницаемыми черными глазами.
21
Возвращение в Джамруд
На заре Бисезу разбудило пение труб. Когда она вышла из шатра и потянулась, окрестности были окутаны голубовато-серой пеленой. По всей дельте реки звуки труб сливались с дымом горевших всю ночь костров.
Она и в самом деле находилась в лагере Александра Великого; это ей не казалось и не приснилось в страшном сне. Но именно по утрам она больше всего тосковала по Майре. Даже здесь, в этом удивительном месте, Бисезе до боли не хватало дочери.
Пока царь и его советники решали, как быть, Бисеза, де Морган
Де Морган на самом деле всю ночь промолчал, но лежал с открытыми глазами, и глаза у него возбужденно сверкали. Бисеза подозревала, что он подсчитывал в уме, какой может сколотить капиталец, выступая в роли незаменимого переводчика. Однако он то и дело ворчал по поводу «варварского» акцента македонян: «Они ch произносят как д, a th как d. Когда они говорят: «Филипп», это звучит как «Билипп»».
Через несколько часов Евмен, секретарь царя, отправил к шатру, выделенному для Бисезы и ее спутников, посыльного с вестью о решении Александра. Основную часть войска было решено оставить здесь, а тысячу воинов (всего тысячу) отправить вверх по долине Инда к Джамруду. В основном в поход отправлялись щитоносцы — опытнейшие и закаленные в боях воины, привыкшие к ночным вылазкам и вынужденным переходам. Им предполагалось доверить безопасность самого Александра. Да, царь сам собрался в поход, а также Евмен и царский фаворит и любовник — Гефестион. Александра явно заинтриговала перспектива увидеть воинов из будущего и их крепость.
Войско Александра, закаленное годами боев и походов, было на редкость вышколенным, и всего за пару часов приготовления к маршу были закончены и прозвучал приказ к выступлению.
Выстроились в колонну пехотинцы с оружием и легкими дорожными узлами за спиной. Каждому отряду, называемому dekas, хотя обычно в нем состояло шестнадцать человек, полагался слуга и вьючное животное для перевозки скарба. Поклажу грузили большей частью на мулов, но попадались и весьма дурно пахнущие верблюды. С пехотинцами в поход отправлялось две-три сотни македонян-кавалеристов. Лошади у них были на удивление низкорослые. Телефон сообщил Бисезе, что эти лошади, скорее всего, европейских или среднеазиатских пород, поэтому и выглядят так нелепо в глазах тех, кто привык к арабским коням. На копыта лошадей были надеты кожаные чехлы, и, конечно, эти чехлы должны были очень скоро изорваться от ходьбы по каменистой и неровной местности. Македоняне ездили без стремян. Эти невысокие и мускулистые воины крепко обхватывали бока своих скакунов ногами и управляли лошадьми с помощью весьма зловещего вида удил.
Бисеза и британцы должны были выступить вместе с македонянами-командирами, а те, как их воины, шли пешком. Между прочим, пешком шли даже приближенные царя и военачальники. Только царь из-за своих ранений был вынужден ехать на повозке, запряженной несколькими лошадьми. Его личный лекарь, грек по имени Филипп, ехал вместе с ним.
Но только после того, как колонна тронулась с места, Бисеза поняла, что тысяча воинов, их поклажа, их слуги, вьючные животные и командиры составляли только ядро процессии. За колонной потянулись женщины и дети, торговцы с нагруженными повозками и даже пара-тройка пастухов, гнавших стадо унылых овец.