Око за око
Шрифт:
К несчастью, следующий город к западу от Шайенн-Уэллса по шоссе 40 — Ферст-Вью: именно отсюда видны Скалистые горы. А там, в Скалистых горах, находится Денвер. Поскольку они выполняли задание вместе с Лесли Гровсом, Ауэрбах понял: в Денвере происходит нечто важное, хотя он и не знал, что именно. И наступление ящеров на этом направлении необходимо остановить любой ценой.
Сейчас прерии казались абсолютно пустыми — лишь его всадники нарушали однообразие открытых пространств. И если превратить всадников в бизонов, то можно легко вернуться во времена, когда здесь еще не ступала
Он повернулся в седле и позвал Билли Магрудера:
— Теперь я знаю, как себя чувствовали индейцы, когда выступили против кавалерии США во времена моего деда.
Лейтенант кивнул.
— Сидящий Бык победил генерала Кастера, но этого оказалось недостаточно. Нам мало побеждать в отдельных сражениях, необходимо выиграть всю кампанию.
Что же тут возразишь. К тому же самого Раиса учили мыслить категориями кампаний, а не отдельных сражений — Сидящий Бык не учился в военной академии. «Интересно, — подумал Ауэрбах, — какой глобальной стратегии пытаются придерживаться ящеры?» У них наверняка имелся стратегический план перед началом вторжения, но им не удалось его реализовать из-за ожесточенного сопротивления людей.
Как только его рота миновала озеро Шеридан, Ауэрбах приказал свернуть с шоссе 385. Ни одно гусеничное транспортное средство не в состоянии опередить лошадей на пересеченной местности. Во всяком случае, он попытался убедить себя в этом, хотя в действительности данное правило относилось к горам и болотам, а не равнинам возле границы со штатом Канзас. Но конницу труднее засечь среди полей, чем на шоссе.
— Сэр, вы хотите выйти на сороковое шоссе восточнее или западнее Арапахо? — спросил Магрудер.
Приказ, полученный Ауэрбахом, давал ему свободу действий. Арапахо находился примерно в десяти милях восточнее Шайенн-Уэллса, ближе к Канзасу. Если они выйдут на шоссе к западу от маленького городка, то рискуют привлечь внимание ящеров, расположившихся в Шайенн-Уэллсе. А если окажутся на шоссе с другой стороны Арапахо, до базы основных сил ящеров будет рукой подать.
— Мы выйдем на шоссе к востоку от Арапахо, — решил Ауэрбах после коротких раздумий. — Чем восточнее мы нанесем удар, тем сильнее отвлечем ящеров от движения на запад — а перед нами поставлена именно такая задача.
— Капитан старался не думать о том, что его отряд становится уязвимее, удаляясь на восток.
На ночь рота расположилась на заброшенной ферме, немного южнее сорокового шоссе. Когда на следующее утро они двинулись дальше, лошадей оставили на ферме. Все снаряжение пришлось тащить на себе, как пехоте.
Ауэрбах отправил вперед разведчиков, а сам, пока разведчики проверяли, нет ли на шоссе патрулей ящеров, с большей частью роты залег в высокой желтой траве. Он в бинокль наблюдал за тем, как разведчики осторожно пробираются вперед, почти не видимые на фоне коричневой земли и увядшей травы.
Только после того как разведчики показали, что путь свободен, Ауэрбах вышел на шоссе с отрядом подрывников. Двое солдат заложили взрывчатку, соединив отдельные заряды электрическими детонаторами.
Дрогнула земля. Во все стороны полетели куски асфальта. Кто-то выругался:
— Проклятая штука ударила меня прямо в задницу, Говард. На чьей ты стороне?
Именно Говард нажимал на ручку детонатора.
— Я на стороне хороших парней, — ответил Говард. — Так что теперь с тобой все ясно, Максвелл.
— Давайте взглянем на результаты собственных трудов. — Ауэрбах встал и подбежал к полотну дороги.
Сквозь клубящуюся пыль виднелась здоровенная воронка, испортившая обе полосы. Теперь здесь не проедет ни один грузовик, да и у танка возникнут определенные проблемы.
Отряд взрывников выполнил свою задачу и превратился в обычных кавалеристов, на время ставших пехотой. Ауэрбах расставил своих людей вдоль северной стороны шоссе 40, рискнув оставить полосу шоссе между отрядом и лошадьми. С северной стороны начинался подъем и имелись более удобные позиции для пулеметных точек.
После того как рота окопалась, оставалось только ждать. Ауэрбах жевал вяленую говядину и нервничал. Он не хотел подрывать шоссе слишком близко к Шайенн-Уэллсу, чтобы ящеры не успели атаковать его отряд до того, как солдаты успеют окопаться. Теперь он начал беспокоиться: а вдруг противник вообще не заметил взрыва?
Билл Магрудер негромко проговорил:
— Сэр, что-то приближается к нам по шоссе с востока.
Ауэрбах посмотрел в бинокль в указанном направлении и разглядел механическое транспортное средство — нет, кажется, несколько. Ящеры. Он вновь навел на них бинокль. Два бронетранспортера. Капитан нахмурился. Он рассчитывал на броневик и грузовик с пехотой. Ну, не все надежды оправдываются.
Броневики — ящеры полностью поставили их на гусеницы — притормозили, когда увидели воронку. В отличие от американских броневиков они были вооружены легкими пушками, а не пулеметами, и Ауэрбах с опаской наблюдал за стволами пушек.
Один ящер вылез из люка и подошел к краю воронки. Никто в него не стрелял. Ящер вернулся в машину. Ауэрбах ждал, что будет дальше. Если противник решит дожидаться прибытия ремонтной команды, с его планом можно будет проститься.
Через некоторое время из передней машины вылезло несколько ящеров. Двое забрались наверх, сняли чехлы с ножей бульдозера и быстро переставили ножи на передний бампер. Они решили засыпать воронку самостоятельно. Кавалеристы не стали вмешиваться.
Ящеры вернулись в броневик. Он съехал на обочину дороги. Ножи бульдозера вгрызлись в мягкую землю. Двигатель загудел громче.
Скорчившись за перекати-полем, Ауэрбах прикусил губу и ждал, скрестив пальцы на счастье. Когда прогремел взрыв, он получился не таким громким, как тот, от которого осталась воронка посреди шоссе, но его результаты оказались куда более впечатляющими. Противотанковая мина имела достаточный заряд, чтобы уничтожить «Шерман». Конечно, более мощным танкам ящеров такая мина не опасна, но с броневиком она справилась успешно. Он загорелся, из открытого люка повалил дым, правую гусеницу сорвало.