Око
Шрифт:
Третий, в гражданской одежде, чистопородный русский. В очках. Русые волосы зачесаны назад. Лицо суровое. Сидит молчком. Что-то записывает. Поза показывает готовность выполнить любое поручение. Кажется, что он доволен тем, что остался в живых во время схватки евреев и кавказцев за власть в России. Глаза его усталые и умные так и задают сами себе вопрос: а что было бы, если бы в той схватке победили евреи? Было бы тогда лучше русским в России или нет? Ленин тоже, вообще-то был русским, но у него на руках и ногах и ногах висли все нации и кричали:
— Распни его, распни этого русского!
И Ленин
Судя по внешнему виду, трудно сказать, что это за актер, но то, что это актер на политической арене, в этом сомнений быть не может. Похоже, что это Молотов, в девичестве Скрябин. Да и Сталин в девичестве тоже был Джугашвили, а Ленин вообще был симбирским дворянином Ульяновым.
— "… учитывая, товарищ Сталин, полную победу вашей теории построения социализма в одной стране в отрыве от международного разделения труда и ленинскую идею мировой революции, мы в настоящее время можем констатировать разделение всего мира на две части — коммунистическую и капиталистическую. И надо прямо сказать, что капиталистическая часть пока равна коммунистической, но нарастающая национально-освободительная и классовая борьба в странах Азии, Африки и Индокитая позволят нам существенно перевесить баланс сил мире в пользу коммунизма, — бодро отчеканил Берия.
— Лаврентий, — сказал Сталин, затянувшись трубкой, — ты снова бежишь впереди паровоза. Товарищ Сталин говорил о построении социализма, но не о построении коммунизма. Коммунизм — это высшая стадия. Не надо лезть в заоблачные высоты, нужно разобраться с тем, что есть у нас на земле. Товарищ Сталин никогда не сомневался в нашей победе, а вот наш горячо любимый вождь и учитель товарищ Ленин написал работу "Лучше меньше, да лучше", где говорится совсем о другом, нежели о том, что ты нам рассказал. Напомни-ка нам его работу, с чего это она написана и что там говорится о построении социализма, а?
Берия задумался, лихорадочно вспоминая содержание ленинской работы. Задумался и Молотов: а вдруг и его Сталин спросит, что там написано в этой работе? Ленин много чего написал, упомни-ка все.
— Как я помню, — начал свой ответ Берия, — работа эта написана с целью критики руководимой вами Рабоче-крестьянской инспекции. Ленин призывал нас продержаться вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения и удержаться на завоеванных позициях.
— Правильно, Лаврентий, — удовлетворенно сказал Сталин, попыхивая трубкой. — Гениально сказал Ленин — удэржаться до следующего военного столкновения и выстоять. И мы выстояли! Удэржались и сейчас мы будем наращивать силы, чтобы не было
— Да, Коба, говорил, — сказал встрепенувшийся Молотов. — Он делал упор на победу революции в Европе, которая разожмет тиски и откроет перед Советской Россией новые возможности. Не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы, — написал товарищ Ленин.
— Да, вы у меня оба как ходячие энциклопедии, — усмехнулся Сталин, — писал Ленин, а делал товарищ Сталин и именно революция, вернее, революции в освобожденной нами Европе разожмут тиски, в которых мы находились до последнего времени. Давай, Лаврентий, говори дальше. Только учти на будущее, капиталистическая система будет соприкасаться с социалистической системой, а не с коммунистической. Незачем дразнить баранов идеями мировой революции. У нас и так будет мировая социалистическая система. А что это у тебя там за домики во всех странах нарисованы? Ты что, предлагаешь нам заняться там домостроением? Они что, без нас дома построить не смогут?
— Это не дома, товарищ Сталин, это лагеря для несогласных и для непослушных, для врагов значит, — сказал Берия. — Каждый лагерь это, считай, как целый город со всеми атрибутами. Пусть живут в лагере, а думают, что на свободе. По вашему мудрому указанию, мы назовем это мировой социалистической системой, огородим ее по периметру колючей проволокой, чтобы ни один человек извне не проник в царство свободы и процветания членов мировой коммунистической партии.
Глава 22
— А ты что думаешь по этому поводу, Вячеслав? — Сталин повернулся всем телом к Молотову.
Молотов задумался, а потом сказал твердо:
— Мне кажется, что товарищ Берия говорит дельные вещи. Если открыть ворота в коммунизм, то туда нахаляву набежит столько людей, что мы их вряд ли прокормим.
Сталин встал, заложил правую руку за спину, пососал свою трубку и несколько раз прошелся вдоль своего кабинета, внимательно поглядывая на покрасневших Берию и Молотова.
— Я не пойму, — медленно сказал он, — то ли вы оба враги народа и высмеиваете коммунистические идеи, то ли вы действительно ослеплены коммунистической идеей так, что не видите обыкновенных вещей. Кто же живет свободнее у нас, человек за колючей проволокой в лагере или человек с другой стороны колючей проволоки? Ты, Лаврентий, совсем свихнулся в своем ГУЛАГе, надо тебе подыскать новую работу. Ты лучше скажи, почему американцы не вывозят немецкие станки в свою Америку?
— Американские станки лучше немецких, товарищ Сталин, — бодро ответил Берия.
— А почему мы вывозим немецкие станки, а? — грозно спросил вождь народов.
— Потому что немецкие станки лучше наших, — уже тише ответил нарком безопасности.
— И какой из этого следует вывод? — грозно спросил Сталин.
— Не знаю, товарищ Сталин, — развел руками Берия.
— А ты что скажешь, Вячеслав? — обратился Сталин к Молотову.
— Да и я, Коба, тоже в затруднении, — сказал Молотов, нервно сняв очки и протирая их смятым носовым платком.