Околдованные любовью
Шрифт:
— Ну, Сэм, берегись, я тебе покажу глупый вид.
— Поберегусь, можешь не волноваться, — добродушно улыбнулся брату Сэм. — Следующие двое у нас — его туповатые напарники: Артур, он слева, ему двенадцать, и Джорджи, ему десять, он похож на осла, который вот-вот заорет.
— Ну, Сэм, ну, погоди, — неслось со всех сторон.
— Теперь дошла очередь до Кети, у нее «котелок» неважно варит…
— Ну, Сэм, дождешься ты у меня!
— Но самый лучший из компании Джимми — настоящее чучело. Может в день по пенсу зарабатывать, если в поле будет стоять вместо пугала.
— Отстань, Сэм.
— А вот и
— Теперь, Сэм, закрой-ка рот, — без тени улыбки сказала мать семейства. — Не смей шутить, что она полезет в шахту. Только через мой труп.
— Мама, я же шучу.
— Брось такие шутки, вы и так все там. Джимми с Фанни я шахте не отдам, пусть хоть они увидят белый свет.
— Да, мама, ты права, — покорно согласился Сэм, — шутить тут не о чем.
Миссис Дрю перестала разливать чай и подняла глаза на Тилли, приглядываясь к ней.
— За семь лет шахта отняла у меня четверых, в том числе и мужа, — в голосе ее отчетливо звучала горечь. — Ты понимаешь, почему я не хочу пускать туда этих двоих?
— Да, миссис Дрю, я вас понимаю.
— Теперь конец разговорам, все за стол.
Тилли показалось, что внутри этой невероятно худой женщины как будто кто-то нажал кнопку, выключая горькие воспоминания.
— Пег, неси сюда фарфоровую чашку, у нас сегодня гостья, — сказала она дочери совсем другим тоном: бодрым и веселым.
Пег принесла тонкую чашку с блюдцем и подала матери. Миссис Дрю осторожно взялась за блюдце большим и указательным пальцами и поставила его вместе с чашкой на стол.
— Тебе чай с молоком, девочка?
— Да, пожалуйста.
— Ты можешь взять сахар, если хочешь, — милостиво разрешила Фанни.
— Можешь брать сахар, если захочешь, — передразнили ее несколько голосов.
— Вы всегда свой съедаете, — воскликнула Фанни.
— Ну, все в сборе, можно начинать, Я сказала, что все здесь, но нет еще Алека, — ставя перед Тилли чашку, объяснила миссис Дрю. — Он в шахте уже вторую смену, опять пошла вода. Выйдет оттуда еле живой. Ему еще рано работать по двадцать четыре часа, он же не взрослый.
— Ему восемнадцать, он старше меня, а я работал двойную смену, и ничего.
— Послушайте все! — поднял руку Сэм. — Наш герой Билл отработал двойную смену. Но тебе не пришлось стоять по шею в воде, — наклоняясь к брату, жестко проговорил Сэм. — Что-то надо делать. Видит Бог, нужно обязательно что-то делать.
— Довольно, хватит, — вмешалась миссис Дрю. — Сегодня воскресенье, у нас гостья. Достаточно разговоров о шахте.
За столом уместилось только девять человек, поэтому младшие мальчики, Артур и Джорджи, сидели на кровати. Мать позвала их к столу и показала по порции хлеба с сыром.
— Вообще вы сегодня ничего не заслуживаете за то, что так отличились. Удивительно, как вы еще не в тюрьме, — укоряла она сыновей.
— Что они сделали? — спросил самый старший — Генри. — В чем дело? Признавайтесь, что вы такое натворили?
Мальчики молчали, Генри вопросительно посмотрел на мать.
— Что они натворили? Ничего особенного, просто хотели поджечь особняк Майтонов, — пряча улыбку, миссис Дрю пыталась говорить строго.
— Как?
То
— Они воровали в саду яблоки, один из садовников их поймал. Он был так добр, что не отвел ребят к хозяевам и не вызвал полицию. Просто отдубасил как следует, стукнул лбами и дал пинка. И что, ты думаешь, они сделали прошлой ночью?
— Что же они придумали? — нетерпеливо спросил Генри.
За столом все покатывались от смеха. На этот раз ответил Сэм.
— Они напихали соломы в несколько деревянных труб и подожгли.
— Не может быть!
— Точно так.
— И это в имении Майтонов? Господи, жаль меня там не было. Ну и шустрые, мерзавцы! — он посмотрел на братьев. Артур и Джорджи сидели, опустив головы, но плечи их тряслись от беззвучного смеха.
— Только им этого показалось мало, — мать кивнула Генри. — Они вернулись в сад, от души угостились яблокам и рвали с деревьев, а не собирали падалицу. Боже! Мне плохо стало, когда они мне все рассказали. Полезть во второй раз! Слава Богу, их не поймали. Они еще и с собой яблок прихватили прилично, — широко улыбнулась мать. — Говорят, что можно было увезти и целую телегу, потому что всем было не до яблок — тушили солому в трубах.
— Эти двое, — кивнул в сторону братьев Сэм, — точно кончат на каторге в Австралии.
— Они просто не доживут, чтобы туда попасть.
Тилли смотрела, как миссис Дрю качает головой, и чувствовала, что ее охватывает веселость, какой она никогда раньше не испытывала.
Когда же миссис Дрю сказала: «Вот их повесят, тогда заживем спокойно», — то из горла Тилли вырвался какой-то странный смех. Ему удивилась не только она, но и сидевшие за столом, потому что им никогда не приходилось раньше слышать такой смех. Это был высокий колеблющийся звук, который, казалось, проникал все глубже и глубже. Наконец девушка отвернулась от стола и стала раскачиваться из стороны в сторону, и смеялась, пока не расплакалась. Тилли не могла остановиться и смеялась, когда Кети, сама еле живая от смеха, пробовала ее успокоить, и просила, обнимая за плечи: «Перестань, Перестань!» Даже когда Сэм поднял ее подбородок и тоже смеясь повторял: «Ну, достаточно, хватит!» — она и тогда продолжала хохотать. И, глядя на сморщившееся лицо Тилли и льющиеся из глаз слезы, Сэм вдруг понял, что она не смеется, а по-настоящему плачет. Он выпрямился и поднял руку: «Перестаньте все, хватит», — сказал Сэм, останавливая всеобщее веселье.
Постепенно шум в комнате стих, и Тилли повернулась к столу.
— Извините меня, — опустив голову, тихо сказала она.
— За что извиняться, девочка? Мы давно так здесь от души не смеялись. Смеяться хорошо, смех лечит горести и печали. Смех хорошее лекарство. Пей чай, девочка.
Тилли с благодарностью выпила чай. Глядя на добрые приветливые лица вокруг, она думала, что не встречала такой тесной близости, какая существовала между членами этой семьи. Большинство проводили свою жизнь под землей, даже девушки, но, несмотря на это, они не разучились радоваться и веселиться. Она им завидовала, ей очень хотелось радоваться вместе с ними. За столом притихли, Тилли посмотрела на миссис Дрю и искренне сказала: «Какой замечательный чай!»