Околдуй меня, если сможешь…
Шрифт:
— Есть. Я допустил, не доглядел…
Вздохнула и созналась:
— Я пришла в ярость и призвала силу. Нет у тебя теперь восточной башни. Вот. И половина министров из Совета заикаются и время от времени прячутся под стол при упоминании моего имени.
Тангир поднял на меня свои восхитительные глаза, моргнул и уточнил:
— А самоубийца наш где?
На слова о башне Тангир не обратил ровным счетом никакого внимания. Их у него было много, а я — одна. Именно так утешал меня Глеб, когда она рухнула посредине ночи.
— Его
— У нас гостил Айзек? — ледяным голосом спросил Тангир, все еще приходя в себя.
— Ну как тебе сказать… Он пытался меня похитить.
— Что?
Тьма заполнила уже всю избушку, пальцы Тангира побелели. От подоконника, на котором они лежали, отпал кусок.
— Починю, — прохрипел Тангир. — Золотом тут все покрою, если захочешь. Прости меня только. И не уходи…
— Тангир! — взвыла я, взяв в ладони его лицо. — Да твоя я! Твоя! Никуда не сбегу и не денусь!
— Правда?
— Да.
Я наклонилась и жадно его поцеловала. Он заскользил руками по моим коленям, сминая ткань, и отпустил, прерывая поцелуй.
— Обещай не сердиться, — снова попросила я.
— Василиса… я же не на тебя! Что Айзек сделал, когда похищение не удалось?
Я встала, прошлась по комнате, остановилась напротив поднявшегося Тангира, второй раз за этот вечер шаркнула ножкой и созналась:
— У нас в ведьмовской школе преподавательница по боевой магии замуж вышла. Вот я и отправила послание Марьяне….
Тангир развернулся, сел на стул, достал с полки вишневой наливки, опрокинул в себя рюмку и уточнил:
— Айзек хоть живой?
Я кивнула, удивляясь, откуда Тангир знает, что у ведьм с боевой магией не все гладко.
— Перевоспитывается. И кажется, он приглянулся моей наставнице.
Тангир закашлялся, выдохнул, а потом заметил:
— Сочувствовать я ему не стану, сам напросился.
Это да…
— Я так боялся, что ты со всем этим не справишься, а я не смогу помочь. Ничем. Защитить бы… укрыть от сплетен и слухов. Спрятать в объятьях от зла, которое вокруг. Только не запирать же тебя, ягодка моя.
— Тангир!
— Я по тебе с ума схожу. Или уже сошел, — закончил он.
— Главное, что у тебя на сердце, — отозвалась я. — Кстати, в остальном все было тихо и мирно.
Он не особо поверил, но расспрашивать не стал. И правильно. Ни к чему ему пока знать, зачем шили новую одежду, и почему в саду стало на пять прудов больше и появились новые деревья. Просто на нарядах я обнаружила зачарованные нити, с которыми пока не разобралась, а сад теперь охраняют водяные и лешие.
Тангир поднялся, решительно подошел ко мне.
— Тогда и я сознаюсь, цветок мой лазоревый.
— В чем именно?
— Мы с матушкой не были все эти дни у гномов.
— А где…
— Ездили в Рамар, что на окраине королевства.
— Зачем? —
— Там испокон веков связывают судьбы правители королевства. Мы отдали распоряжения готовиться к свадьбе, Василиса.
Я открыла рот, закрыла.
— Когда ты, разумеется, согласишься. Просто я сразу же открою портал в храм, чтобы провели церемонию.
— Боишься, что передумаю и сбегу? — не удержалась я, чувствуя, как привычное пламя ползет по позвоночнику. — Ты мне тоже каждую ночь снился, Тангир. Сердцем и душой я давно уже согласилась. Просто навсегда изменить судьбу… страшно.
— Мне тоже, — вдруг сознался он. — Но еще страшнее — однажды узнать, что тебя в моей жизни нет. Со всем остальным я справлюсь. Со всем… Но не с этим, цветок мой лазоревый.
Мне показалось, когда я сделала шаг навстречу, то шагнула в огонь. И тот распахнул свои объятья, принял…
— Надеюсь, вы не думали, что отправитесь в храм на обряд соединения без меня? — раздался голос Тайры.
Мы не расцепили объятья, лишь прижались друг к другу лбами и одновременно рассмеялись, чувствуя себя счастливо.
— Платье нужно? — деловито поинтересовалась Тайра, когда я выпуталась из объятий Темного Властелина и подошла к сундуку.
Покачала головой. Каждая ведьма, едва стукнет пятнадцать, садится вышивать один-единственный наряд. Белоснежный сарафан с золотыми цветами да тонкую льняную рубашку, в которой останется после церемонии с любимым. На этих вещах особые чары. Обережные. И во время обряда наполняются они силой, идущей из сердца, создают такую защиту… Все ведьмы потом в сарафан кутают младенца, едва появившегося на свет, оберегая и передавая сохраненную магию — любовную, защитную, самую сильную на свете.
Пока я переодевалась да переплетала косу, Тангир мерил комнату шагами. Тайра пыталась его успокоить и не дать пройти за перегородку.
Я вышла осторожно, боясь, что не понравится мой простой наряд, но Тангир замер, едва меня увидел. Кажется, даже дышать перестал. Тайра покачала головой, пряча улыбку и вытирая слезы.
— Ты уж прости его, Василиса, долго ведь ждал… — попросила она, когда Тангир дрожащими руками надевал на меня туфли.
— Я тоже тебя ждала, — прошептала совсем тихо, когда Темный Властелин открывал портал.
Церемонию я запомнила урывками. Мрачные своды храма, в котором клубилась тьма. Она была живой, настоящей, но совсем не пугала. Тангир держал мою ладонь крепко, уверенно. И в противовес этому — зажженные в нишах стен свечи. Манящие теплом, чуть колышущиеся от легкого сквозняка, пробирающегося через несколько окон. Они располагались под потолком, как в любом старинном храме.
Откуда появился жрец — немолодой мужчина в рясе с темно-синими и зелеными узорами, я не заметила. Взгляд был цепкий. Он чуть хмурился, но потом явно что-то в наших взглядах с Тангиром увидел, смягчился.