Окольные пути любви
Шрифт:
— Сталлоне?
— Да. Точно.
— Что ж, хорошая мысль, — нарочито равнодушно заметила Лиза. — А вот мне, боюсь, весь вечер придется потратить на Джесса Ламли.
— Того, что сбил девочку на прошлой неделе?
— Вообще-то он ее не сбил, но Джереми Уинстон выставил его настоящим злодеем. — Лиза коротко поделилась впечатлениями о судебном заседании, а когда закончила, Кейт улыбнулась и покачала головой.
— Бедняга Джесс. Он ведь учился со мной в одном классе и, помнится, как-то даже приглашал покататься на мотоцикле. Строил из себя рокера, ходил в черном, с банданой
— Таким и остался, — кивнула Лиза и посмотрела на часы. — Ну что, пойдем?
Кейт поднялась, поправила юбку и вздохнула.
— Пойдем.
Они поднялись по лестнице на третий этаж, прошли по длинному коридору и остановились перед дверью со строгой черной табличкой, на которой значилось: «Р. Кэлхаун. Юридические консультации».
— Что-то мне не по себе, — призналась неожиданно Кейт, и Лиза, посмотрев на сестру внимательнее, заметила, что та и впрямь выглядит не лучшим образом: глаза блестят, на лбу и над верхней губой выступили бисеринки пота, под искусно наложенным макияжем проступила бледность.
— Держись, сестренка.
— Постараюсь.
В приемной их встретила секретарша Кэлхауна, Мэй, двадцатилетняя блондинка, сходство которой с куклой Барби компенсировалось доброжелательностью и искренностью. Секретарши у Кэлхауна менялись едва ли не каждый год, что служило поводом для самых разных слухов, тем более что в свои пятьдесят с лишним он оставался неженатым, поддерживал себя в отличной физической форме и, как поговаривали, мог очаровать любую женщину за пять минут. Некоторые завистники и недоброжелатели неоднократно предпринимали попытки вчинить «этому плейбою» судебный иск, но каждый раз борцы за нравственность наталкивались на непреодолимое препятствие: ни одна из работавших у него молодых женщин не признавала себя пострадавшей, и все отзывались о нем исключительно положительно. Потерпев поражение на одном фронте, моралисты предприняли фланговый маневр: по городу поползли слухи, в которых Кэлхаун объявлялся голубым, педиком, растлителем юных душ и даже «богомерзким содомитом». Дошло до того, что на двери его офиса появились устрашающего рода надписи с требованием убираться из Мерфи-Лейка. Кэлхаун отреагировал по-своему — установил скрытую камеру. Через неделю, собрав достаточно видеодоказательств, он обратился в суд. Двое привлеченных исполнителей-юнцов, изрядно перепугавшись, не только признали свою вину, но и назвали имена заказчиков, весьма уважаемых в городе людей.
Скандал закончился полным триумфом Кэлхауна и посрамлением его врагов.
— Прошу извинить, если заставили ждать. — Мэй мило улыбнулась. — Шеф только что освободился и взял паузу на чашечку кофе.
— Мы подождем, если только…
Договорить Лиза не успела — внутренняя дверь открылась, и на пороге появился хозяин кабинета, высокий мужчина с наголо выбритой головой, широким, скуластым лицом и атлетической фигурой.
— Лиза, Кейт. — Он радушно улыбнулся. На протяжении последних двадцати лет Кэлхаун был юридическим советником семьи Макбейнов, а последние лет десять еще и ее другом. — Проходите. Долго я вас не задержу.
— Собственно говоря, ничего
— Нет, — в унисон отозвались сестры.
— О банковских вкладах, насколько я понимаю, ваши родители побеспокоились заранее?
Лиза кивнула.
— Да.
— Отлично. Что касается акций и прочих ценных бумаг, то они также разделены между вами поровну. Их совокупная рыночная стоимость на сегодняшний день составляет…
Ровный, монотонный голос Кэлхауна убаюкивал, и в какой-то момент Лиза даже отключилась, встрепенувшись только тогда, когда услышала свое имя.
— Лиза? Лиза, с вами все в порядке?
Она тряхнула головой.
— Да, спасибо. Извините, задумалась.
Он ободряюще улыбнулся.
— На этом, собственно, и все. Вам остается лишь поставить несколько подписей на документах. Прошу. — Кэлхаун раскрыл папку и положил на стол дорогую ручку с золотым пером. — Пожалуйста, Лиза, Кейт…
Процедура заняла не больше пары минут, после чего они вернулись на место.
— Ваши родители, Ричмонд и Джулия, были не просто моими клиентами, но и друзьями, — продолжал Кэлхаун. — Поэтому я считаю своим долгом предложить вам не только профессиональную, но и любую другую помощь.
— Спасибо. — Кейт приподнялась, но адвокат остановил ее, едва заметно покачав головой.
— И, наконец, последнее. За неделю до смерти ваша мать передала мне два запечатанных конверта и попросила вручить их вам именно в этот день. Вот они. — С этими словами он положил на стол два обычных почтовых конверта. — Лиза, Кейт…
Они молча покинули кабинет, кивнули улыбчивой Мэй, спустились вниз и вышли на улицу.
2
Кейт, как и собиралась, отправилась на свидание с Верноном, а Лиза, оставшись одна, посмотрела недолго телевизор в гостиной, после чего пошла на кухню, где соорудила себе легкий ужин из яблока, киви, банана и йогурта. Когда-то на ужин собирались все вчетвером и засиживались порой до глубокого вечера — каждый рассказывал о прошедшем дне, делился впечатлениями. В конце отец смешил всех очередным анекдотом — и откуда он только их брал? — и они расходились по комнатам в прекрасном настроении и с ожиданием нового дня.
Она открыла бар. Что бы приготовить? Коктейль? Не получится — нет ни джина, ни ликера. Пришлось ограничиться вишневым бренди, слегка разбавленным соком лайма.
Нераспечатанный конверт лежал на столе, притягивая и отпугивая одновременно. Что в нем? Что хотела сказать мама уже после смерти? Какую тайну открыть? Или, может быть, никакой тайны нет и у нее просто разыгралось воображение?
Стакан был уже наполовину пуст, когда Лиза все же решилась: подошла к столу, оторвала уголок, заглянула в конверт. Там лежал всего лишь один листок.