Окончательное решение
Шрифт:
Выезжаю на главную дорогу и направляюсь на юго-восток.
– Можешь рассказать мне об этом немного?
– Меня сильно избивали, – смеюсь я, и раздавшийся звук слишком громкий для маленькой машины.
– Уверена, что так и было, – она больше ничего не говорит, только смотрит на меня и ждёт.
– Большую часть времени они держали меня в яме, – говорю я ей. – Просто в яме, в песке, связанным, под палящим солнцем.
– Должно быть, это было ужасно.
Я крепче стискиваю руль. Если бы мне полагалась пуля за каждый раз, когда
– Это то, из-за чего я просыпаюсь посреди ночи. Я просыпаюсь, думая, что всё ещё там.
– Многие люди, оказавшиеся в таких ужасных обстоятельствах, иногда думают, что их реальная жизнь – это сон, и что на самом деле они всё ещё находятся центре событий, которые с ними произошли.
– Я понимаю, что реально, а что нет.
– Конечно, понимаешь, – Фелиса наклоняется вперёд на сиденье и поворачивается ко мне. – Но иногда ты можешь почувствовать, что происходящее сейчас нереально. Когда ты только просыпаешься, какая твоя первая мысль?
– Кто там? – ответ слишком быстрый, чтобы быть нечестным. И звучит как вторая часть детской шутки.
– Кто где? – спрашивает она.
– Кто со мной в комнате, – говорю я. В висках начинает пульсировать боль. – Кто в моей постели.
– Как ты думаешь, кто там?
Костяшки пальцев становятся белыми. Я не ожидал, что придётся вдаваться в такие подробности, но её голос спокойный и обнадёживающий. С её стороны такой тон носит преднамеренный характер, но понимание этого не мешает её голосу оказывать на меня воздействие.
– Мне страшно, когда я один, – я едва слышу свои слова. – Меня оставляли на несколько дней в одиночестве. Ни воды, ни еды – только песок и жара.
Я отлепляю пальцы от руля и вытираю губы тыльной стороной ладони. Рука становится влажной от пота. Я прерывисто выдыхаю и чуть не пропускаю нужный съезд.
Мне нужно вернуть контроль.
– Что ты делаешь, когда просыпаешься? – тихо спрашивает Фелиса.
– Ничего.
– Ничего? – она замолкает, но у меня нет другого ответа. – Ты снова засыпаешь?
– Если со мной проститутка, то да.
Она кивает, и её глаза светятся пониманием. Ринальдо рассказал ей о моей ночной жизни.
– Когда кто-то есть в твоей постели, это помогает тебе выспаться.
– Почти всегда.
– Думаешь, когда ты понимаешь, что не один, это помогает тебе вернуться из сна обратно в реальность?
Я никогда не задумывался об этом, но что-то в её словах звучит правильно.
– Полагаю, что так, – я гляжу на неё, ожидая на её лице отчасти самодовольный взгляд, но его нет. Она не осуждает меня и не чувствует себя вправе задавать свои вопросы. Её кисть дёргается, как будто Фелиса хочет протянуть свою руку и прикоснуться к моей, но она не двигается. Её взгляд мягкий – заботливый.
Но в нём проскальзывает намёк на жалость. Этого достаточно, чтобы вывести меня из транса, вызванного воспоминаниями. Я съезжаю с автострады на узкую улочку.
–
– Это небольшой природный парк к западу от города. Здесь хорошее место для отдыха.
Мы проезжаем чуть дальше, прежде чем я сворачиваю направо на грунтовую дорогу. Вокруг никого нет, а деревья вокруг нависают над нами. Некоторые из них задевают автомобиль, и я надеюсь, что они не оставят на кузове царапины.
И мне всё ещё нужно снять эту чертову наклейку.
– Настоящая глухомань, – замечает она.
– Подходящее место, где можно ото всего спрятаться, – я оглядываюсь на неё и криво улыбаюсь. – К тому же здесь обычно довольно влажно и сыро. И никакого песка.
– Ты до сих пор испытываешь желание сбежать, Эван?
Она по-прежнему прилагает максимум усилий. Я должен выразить ей за это заслуженное уважение.
– Пожалуй. Иногда мне просто нравится иметь дело с другими вещами, которые меня расстраивают. Например, как сегодня.
– Что тебя сейчас расстраивает? – её тон немного изменился. Доверие немного понизилось. Она отводит от меня взгляд и смотрит через окно на лес.
Я сбавляю скорость «камаро», останавливаюсь на краю леса и протягиваю руку назад за своей сумкой.
– С тех пор, как я ушёл, очень многое изменилось, – говорю я ей. – Появились новые люди, и я не знаю, кому могу доверять. Доверие – это для меня очень серьёзная вещь. Некоторые думают, что они могут просто явиться и попросить кого-то за них поручиться, но я знаю, что взгляды под влиянием красноречивого политикана могут измениться. Легко увязнуть в других проблемах и забыть, с кем разговариваешь. Я защищаю Ринальдо и его семью, но не знаю людей, близких к нему... ну, это меня беспокоит.
– Я заметила, что вы с Поли, похоже, не ладите.
– Поли беспечный и не очень умный, – говорю я, – но верный. Глупый, но верный.
– Хорошо, что ты на стороне Ринальдо.
– Я всегда буду защищать Ринальдо, – заявляю я, усмехнувшись. – Частенько он не понимает, от чего я его спасаю, но такое всё ещё случается.
Сдёрнув сумку с коленей, я вылезаю из машины и открываю дверцу с пассажирской стороны. Заглянув внутрь, я беру Фелису за руку и, перекинув ручку сумки через плечо, начинаю тащить её наружу.
– Эван? – замирает в нерешительности Фелиса и тянет свою руку назад. – Куда мы собираемся идти?
– На моё любимое место.
Она колеблется, и я вижу в её глазах намёк на страх. Кажется, она, наконец, понимает, что не может мне доверять, и она права. Сейчас уже слишком поздно, но она определённо права.
– Думаю, я хочу вернуться.
– Серьёзно? – спрашиваю я и тяну её чуть сильнее. Она хватается за ручной тормоз, чтобы не дать мне вытащить её из машины.
– Я не заметила, как далеко мы уехали, – она смотрит назад через плечо на пустую дорогу. – Уже поздно, и Ринальдо начнёт волноваться, почему я с ним не встретилась.