Окоо судьбы
Шрифт:
Шли дни. Гай старался проводить как можно больше времени в своей берлоге, ставшей внезапно самым уютным и теплым местом в мире. Лейла смотрела на него теплыми глазами-солнышками, от этого взгляда у бедняги все внутри обрывалось и сердце начинало гулко колотиться, выстукивая её имя «Лей-ла, Лей-ла».
Робин из Локсли понемногу выходил из того жуткого состояния, в которое его ввергла травма и перенесенное потрясение. Спустя десять дней он уже мог сидеть и самостоятельно есть похлебку, которую отменно варила Амонет. Пухленькая сарацинка старалась как могла порадовать чем-нибудь вкусненьким красивого юношу, который, несмотря на болезнь и лишение роскошной шевелюры казался ей удивительным. Она как могла старалась расшевелить и развеселить его.
И бедняга Гай, вернувшийся домой и первым делом поспешивший наверх, застал потрясающую картину. Отбивая ритм на деревянном ведерке, что-то напевая, сидела у камина Лейла, а полненькая Амонет танцевала посреди комнаты практически нагишом, как-то по – особому потряхивая бедрами, в одной нижней юбке и с распущенными волосами, прикрывающими пышные прелести. Гай застыл с разинутым ртом и отпавшей челюстью, пока Лейла не заметила его и не выронила импровизированный бубен. В рыжих глазах мелькнула самая откровенная ревность. Что-то резко рявкнув подруге, принцесса резво подбежала к Гизборну.
– Мой господин так рано вернулся, – проворковала она, помогая ему стащить плащ и кольчугу. –Мы не ждали тебя так скоро, вот Амонет и решила сплясать в надежде, что это немного взбодрит нашего пациента.
Амонет шустро напялила свои драпировки, поклонилась и вышмыгнула из комнаты. Локсли потянулся за ней, пытаясь встать. Гай и Лейла едва успели подхватить его.
– Я же говорил, – Гаю наконец удалось взять себя в руки, – мертвый и то вскочит.
– Она сейчас придет, – Лейла помогла усадить бывшего разбойника на постель и бросила на Гая быстрый взгляд. –Ты хочешь, чтобы она пришла?
Лейла погладила его по ёжику начавших отрастать волос, коснувшись толстого уродливого рубца, пересекавшего голову.
– Я Лейла. Приляг, ты и так слишком долго сегодня сидел.
Локсли покорно лёг, но его пальцы крепко сжали руку Гая, который был вынужден опуститься рядом с ним. Это прикосновение давнего врага нервировало Гизборна, но он заставил себя сидеть спокойно, только вопросительно взглянул на Лейлу. Сарацинка присела рядом.
– Его зовут Гай, – Лейла бросила быстрый взгляд на Гизборна, который растерялся от того, что разбойник не узнал его. –Ты запомнил?
Локсли кивнул, продолжая держать руку Гизборна.
– Да…а где Нети?
Они вышли в коридор и почти сразу нырнули в соседнюю дверцу. Это была вторая кладовая, в которой хранились различные предметы обихода и ткани. Руки девушки обвились вокруг шеи юного рыцаря. Поцелуй был голодным и невероятно сладким. Гай прислонился к какой-то корзине, чтобы не упасть.
– Мы не должны надолго оставлять его одного, – сарацинка прильнула к груди юноши, блаженно вздохнув, – но прости меня, господин, твоя раба не могла удержаться…
Гай поддел подбородок девушки пальцами и запечатлел на чуть припухших губах новый поцелуй. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, словно стараясь вобрать в себя любимые черты. Потом Гай неожиданно бодро рванул на выход. И, как оказалось, вовремя. Держась за стенку и пошатываясь как колосок под ветром, разбойник пытался сойти по лестнице вниз. Гай крепко перехватил его поперек тощего пуза и поволок обратно, невзирая на протестующие вопли.
Гай толкнул беглеца на постель и навис над ним, крепко сжав подбородок и развернув физиономию аутлоу навстречу своей разъяренной роже.
– Только попробуй ещё раз выйти из комнаты без моего разрешения…
– Господин…
– Только попробуй…-Гизборн так сдавил челюсть юноши своими железными пальцами, что тот застонал. Лейла положила руку ему на плечо.
– Гай, он тебя не понимает!
Гизборн отшатнулся, глядя на полные животного страха глаза Локсли. Бывший главарь шайки походил на напуганного ребенка. Но то, что произошло дальше, глубоко потрясло Гая. Аутлоу неожиданно подался вперед, и погладил его по руке. Гай окаменел. А разбойник все гладил его, заглядывая ему в лицо своими глазищами, в которых плескался отчаянный страх. Гай отдернул руку так быстро, словно прикосновения Локсли были касаниями раскаленного металла.
Бессильно опустившись в кресло, Гизборн поднес к лицу собственную руку, ту, которой касался разбойник. Кожа горела пламенем, хотя на ней не было никаких следов. Лейла опустилась на колени, глядя на него снизу-вверх.
– Он…я думал, он будет помнить, – глухо пробормотал Гай, глядя на свернувшегося калачиком на постели Локсли. –Он сошел с ума?
– Можно и так сказать. Он словно вернулся в то время, когда был ребенком, – кивнула Лейла. –Думаю, это от удара по голове. Наши врачи говорят, что такое случается.