Окопировался
Шрифт:
Резинкина. Только что вымолвил "Старушка!" да положил руку мне на плечо, я уж готова была пасть ему в ноги, да сказать: повели, батюшка, ваше превосходительство, все сделаю в твою угоду. "Старушка, — говорил он, — что вложено рукою
Резинкин. Мог ли я ожидать такой благодати!
Груня. Матушка, ты там вымолила для меня эти радости!
Мамаев. В глазах у меня от слез помутилось, не помню, что было после того. Только, как выходил я от начальника, было у меня на уме отблагодарить слугу, угостить его в трактире, да... вспомнил свое заклятие. Смекнул, нечистый хочет со мною шутку сшутить, плюнул... а тут, будто из земли вырос, стоит передо мною офицер при шпаге, сунул мне две грамотки в руку и говорит: "Отдай их Резинкину". Вот читай, не про меня писано.
Резинкин(развертывая бумаги). Одна об определении меня письмоводителем к становому, другая... разрешение на мою свадьбу с девицей Мамаевой, но прозванию
Те же, Липина и Ванечка с огромною корзиною в руках.
Липина. Я знала, что найду вас всех в радости. Но, как сказала мадам де Севиньи в образцовых письмах своих к дочери: добро не надо делать вполовину. С помощью моих знакомых, собрала я на ваше домашнее заведение сто рублей серебром, да Подснежников, отыскав меня, положил столько же в твою свадебную корзинку. Тут же найдешь и богатый подвенечный наряд. Обними меня, Груня, дочка моя, дитя моего сердца!
Груня. И всегда ваша, моя добрая, вторая мать!
Липина. Мое воспитание тебе пригодится; как я тебя переделала, так переделай и муженька своего.
Резинкин(рассматривая в корзине свадебный наряд). Вот теперь-то, Аграфена Силаевна, поведу вас к венцу, в кружевах, в увале, в фалборах и поедем в свой стан...
Липина. В моей коляске.
Мамаев. Благодарю Тебя, милосердый Боже! Ты услышал мою молитву... Смотри ж, старик, не забудь своей клятвы, не накличь новой беды на голову дочери.