Оковы для ари
Шрифт:
— Так они вкуснее и слаще, — объяснил свой порыв Скальде, и это было чистейшей правдой: под заправкой из поцелуев сухарики шли ещё лучше.
Первое, о чём спросила мужа, когда он заявился ко мне в спальню с тестом и шампурами, — это что будет с Талвринами. Я тогда уже готовилась ко сну, переоделась, отпустила служанок и не надеялась увидеться с благоверным. Но Его Великолепие сумел-таки выкроить для своей ари немного времени. Правда, предупредил, что заглянул ненадолго: до утра ему ещё нужно прочесть все отчёты, составленные эрролом Фитивеном
— Что с ними станет?
— Они лишатся наследника. И замка, — невозмутимо ответил Скальде, как будто это была равнозначная потеря — сын и какая-то там крепость.
Ледяной устроился на мягкой шкуре, постланной у камина, и Снежок, приманенный запахом теста, тут же спрыгнул с кровати, чтобы преданно улечься возле второго своего хозяина. Ну и я, само собой разумеется, выскользнула из-под одеяла, приманенная появлением мужа.
— Маги всё ещё исследуют Салейм. И продолжают находить там немало «интересного», — мрачно добавил Скальде.
— Князь и княгиня не знали о том, что он творил?
— Даже не догадывались, — кивнул тальден. — Их допросили с помощью одного древнего артефакта. Он доставляет довольно неприятные, болезненные ощущения, но мы должны были быть уверены, что Талврины не покрывали сына. Ни Ариэлла, ни её родители не знали, какое Адельмар чудовище.
Вот тогда-то я и решила, что нам не помешает ользанское. Запить горечь, что с самого появления Ариэллы в Лашфоре стояла у меня в горле, а заодно порадоваться: Адельмар получит по заслугам, но Талвринам, к счастью, ничто не угрожает.
Перетащив к камину бутыль с вином и два кубка, я устроилась под боком у мужа и продолжила свои расспросы, раз уж представилась такая возможность:
— Не пойму, зачем спешить? Я имею в виду суд над Талврином. Не лучше ли провести его в Хрустальном городе, когда закончатся все эти гулянки? Уже после коронации.
— Для князя и его семьи ожидание суда — агония, — возразил Герхильд, наблюдая за тем, как пламя тянется к комочкам теста, и те прямо у нас на глазах становятся румянее и постепенно темнеют. — Нет смысла откладывать неизбежное. Только за то, что хитростью заманил в свой замок ари императора, он заслуживает смертной казни. К сожалению, это не единственное его преступление… — в серых, почти прозрачных глазах мужа отражались всполохи огня.
Тёплые отблески касались его лица: усталого, серьёзного, сурового, не смягчая, наоборот, делая заметнее каждую складочку и мелкие морщинки в уголках глаз, когда он хмурился. Вот как сейчас.
— Будет лучше, лучше для всех, если он умрёт здесь, в Малахитовом Доле, — тихо закончил тальден.
— Со мной сегодня говорила Ариэлла. Просила за брата, — помедлив, я всё-таки призналась.
И заметила, как темнеют глаза мага.
— О чём именно она просила?
— Чтобы убедила тебя отказаться от казни.
— И что ты ответила?
— Ничего, — я развела руками. — Просто не успела. Заявился Игрэйт, испоганив
Думала, Ледяной велит мне завтра первым делом разыскать княжну и сказать, чтобы перестала питать ложные надежды. Но вместо этого, продолжая гипнотизировать взглядом тающие на почерневшем камне искры, Скальде с горечью в голосе проговорил:
— Родители детей, которых погубил Адельмар, жаждут отмщения. Родители той девушки, Олеандры, ждут его смерти.
Я вздрогнула от предчувствия, гадюкой заползшего в сердце, отравившего ядом прозрения.
— Скальде?
Только утром Леан по моей просьбе бегал к Фитивену узнавать, нашли ли алиану, а ответ был всё тот же: ищем, прочёсываем окрестности Салейма в поисках той безымянной деревни.
— Нашли. Её могилу. — Было видно, Ледяной предпочёл бы говорить о чём угодно, даже о тагровом кузене, но только не об этом. Несмотря на близость к камину, от нескольких коротких слов меня затопил мороз. — Олеандра была очень слаба. Те крестьяне, что вас приютили, пытались её спасти, но ей нужен был опытный целитель. Маг. Они сделали всё, что могли.
— А я нет. — Я обхватила колени руками и сжалась в комок, тщетно пытаясь прогнать ледяную дрожь. — Ничего не сделала…
Скальде привлёк меня к себе. В его руках стало теплее, и лёд в груди начал таять, прорываясь наружу слезами.
— Ты пыталась её спасти, сделала всё от тебя зависящее. Аня, ледяная магия, с которой ты толком даже не умеешь обращаться, не делает из тебя мага. И уж тем более целителя. Ты оберегала Олеандру, забрала с собой из замка. Её убил Талврин. Из-за него она погибла, и за это он должен быть наказан.
— Должен, — горько кивнула я, соглашаясь, и прикрыла глаза.
Так мы и сидели, храня молчание, больше ни о чём друг друга не спрашивая и не отвечая. Позабыв и о вине, и о сухариках, к которым Снежок, почувствовав, что сейчас творится у меня на душе, тоже мгновенно потерял интерес.
— Мне пора, — спустя, наверное, час или, может, два, а кажется, всего несколько мгновений, мягко проговорил Скальде. Чмокнул меня в макушку, а когда я нехотя от него отстранилась, поднялся.
— Мне бы хотелось просыпаться и засыпать с тобою рядом, а не вот так, как раньше, довольствоваться короткими свиданиями.
— После коронации всё уляжется, жизнь войдёт в привычное русло, и мы сможем больше времени проводить друг с другом. Обещаю.
Склонившись, Скальде поцеловал меня на прощание, обдавая своим пламенем, обжигая лаской и одновременно ею же согревая. А потом ушёл. Ещё долго я смотрела на то, как догорают поленья в камине, как угли алеют в золе, и огонь гаснет, умирая.
Как умерла юная девушка. Алиана. Из-за жестокости сумасшедшего мага.
Наверное, не все в этом мире заслуживают спасения. Уж точно не Адельмар Талврин. Жаль, его сестра этого не понимает.