Оковы для призрака
Шрифт:
Мы углублялись все дальше в здание тюрьмы, минуя все новые проверочные пункты. Здесь было множество уровней защиты; и ведь все их придется преодолеть на обратном пути! Согласно распечаткам, помещение для «кормления» находилось на противоположной стороне. Мне казалось, что нам предстоит кружной путь, но вместо этого мы проследовали прямо через центральную часть тюрьмы — ту, где содержались узники. Я поняла это почти сразу, поскольку в сознании запечатлелась планировка здания, а Лисса лишь тогда, когда увидела табличку с надписью:
«ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ — ВЫ ВСТУПАЕТЕ В ЗОНУ,
Странная надпись, мелькнуло у меня. Разве не все здесь преступники?
Путь в эту секцию преграждала прочная двойная дверь. Чтобы открыть ее, Уэсу пришлось набрать код и применить обычный металлический ключ. Когда мы оказались в длинном коридоре с рядами камер, отделенных от него решетками, внешнее поведение Лиссы не изменилось, но я почувствовала, что ее тревога нарастает. Мне и самой было не по себе, но Уэс, хоть и держался настороже, не выказывал никаких признаков страха. Конечно, он же бывает в этом отделении постоянно и прекрасно знает, как тут организована охрана. Может, заключенные и опасны, но он часто ходит мимо них и привык к этому.
Тем не менее, когда я по пути заглянула в камеры, сердце мое ушло в пятки. В крошечных мрачных и темных каморках можно было разглядеть самые убогие предметы обстановки. По счастью, большинство заключенных спали; бодрствующие провожали нас глазами. Никто не произносил ни слова, но молчание казалось еще страшнее. Некоторые содержащиеся здесь морои выглядели как обычные люди, которых можно встретить на улице, и невольно возникал вопрос — что такого они совершили, раз оказались в тюрьме? Лица печальные, без проблеска надежды. До меня не сразу дошло, что не все тут морои, есть и дампиры. Само собой, и такое может быть, но это открытие застало меня врасплох. Значит, преступники есть и в нашей среде.
Однако были тут и такие личности, при одном взгляде на которых становилось ясно — их место именно здесь, в «Тарасто». Они просто излучали враждебность; прикованные к нам недобрые взгляды, казалось, не отпускали, изучая мельчайшие детали нашей внешности. С какой целью, хотела бы я знать? Надеялись высмотреть хоть малейшую возможность для бегства? Могли распознать сквозь наведенный облик, как мы выглядим на самом деле? Или просто были голодны? Ответа на эти вопросы я не знала, но порадовалась тому, что по всему коридору стоят молчаливые охранники. А еще тому, что не заметила ни в одной из камер Виктора; возможно, он содержался в другом коридоре. Пока мы не могли рисковать быть узнанными.
В конце концов мы покинули коридор с камерами через вторую двойную дверь и оказались в помещении для «кормления». Оно тоже выглядело как средневековая темница: видимо, и здесь узникам не полагалось отдыхать от общей гнетущей обстановки. А в остальном помещение для «кормления» почти не отличалось от подобного же в Академии, разве что было меньше. Несколько кабинок, обеспечивающих относительную уединенность, и парень-морой, читающий за письменным столом книгу с таким скучающим видом, что, казалось, вот-вот уснет. В комнате находился один «кормилец» — костлявый мужчина средних лет, с тупой улыбкой на лице; он сидел в кресле, устремив взгляд в пространство.
Когда мы вошли, морой вздрогнул и широко распахнул глаза. Ну естественно, ничего интереснее нашего появления
— Что это?
— Двое новеньких, только что прибыли, — ответил Уэс.
— Но нам ничего не причитается, — сказал морой. — И мы всегда получаем не таких юных, а старых, истощенных.
— Не спрашивай меня, — заявил Уэс. Кивнув мне и Лиссе на кресла, он тут же направился к двери.
— Маркс хочет, чтобы они дожидались здесь, пока подойдет Салливан. Может, в итоге выяснится, что это ошибка, но им требуется доза, и они ноют.
— Замечательно! — простонал морой. — Ну, следующее «кормление» у нас через пятнадцать минут, так что я могу устроить Брэдли перерыв. Он в таком состоянии, что, наверное, даже не заметит, если кровь даст кто-то другой.
Уэс кивнул.
— Мы позвоним, когда разберемся.
Он ушел, а морой со вздохом взял свой блокнот. У меня создалось впечатление, будто всем здесь осточертела их работа — и нетрудно понять почему. Служащие ведь тоже проводят все свои дни в этой тюрьме, помня при этом, что за стенами ее расстилается широкий мир. Их можно пожалеть.
— Кто будет «кормиться» через пятнадцать минут? — спросила я.
Морой изумленно вскинул голову; «кормильцы» обычно таких вопросов не задают.
— Что ты сказала?
Лисса встала и вперила в него взгляд.
— Ответь на ее вопрос.
Лицо мороя приняло отсутствующее выражение: он легко поддавался внушению.
— Рудольф Кайзер.
Ни я, ни Лисса такого не знали; может, он сидит здесь за многочисленные убийства, а может, за хищение денег.
— Когда очередь Виктора Дашкова? — спросила Лисса.
— Через два часа.
— Изменение в расписании. Скажи стражам, что произошла замена, и вместо Рудольфа Кайзера должны привести Дашкова.
Судя по пустому взгляду мороя — практически такому же затуманенному, как у «кормильца» Брэдли, — ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное, после чего он сказал:
— Да.
— Это нормальная процедура, не вызывающая подозрений.
— Не вызывающая подозрений, — монотонно повторил он.
— Действуй! — жестко приказала Лисса. — Позвони им, уладь все. И смотри мне в глаза!
Морой подчинился. Разговаривая по телефону, он назвался Нортвудом. Распоряжения были сделаны, и нам оставалось только ждать. От напряжения у меня болело все тело. Судя по словам дежурного, до появления на рабочем месте начальника тюрьмы осталось чуть больше часа. До тех пор никаких вопросов не возникнет. Эдди должен просто убивать время с Тео, не внушая подозрений в поступке более серьезном, чем ошибка в документе.
«Успокойся, Роза. Мы справимся».
Пока мы ждали, Лисса погрузила «кормильца» Брэдли в глубокий сон. Нам не нужны были свидетели, даже находящиеся под кайфом. Также я слегка повернула камеру, чтобы большая часть комнаты оказалась вне поля ее зрения. Естественно, прежде чем покинуть тюрьму, мы должны будем поработать со всей ее системой видеонаблюдения, однако на данный момент требовалось лишь, чтобы сидящие у экранов караульные не заметили того, что вот-вот произойдет.