Окраина. Дилогия

Валин Юрий Павлович

– Гадюка, и что ты к нам пристал? – горестно вопросил Андрей.

Носок пришлось взять пассатижами, упаковать в полиэтилен и немедля вынести на помойку. Андрей поспешно вернулся от контейнера – жильцы окружающих домов продолжали относиться к законсервированному «Боспору» с рассеянным отчуждением, но все могло измениться изза пары ядовитых химических выбросов. Чем он, гад, питается?

Вспоминая, что давно следовало навести порядок среди ОЗК и противогазов, начальник «КП29» вернулся на пост.

В коридоре стояла Мариэтта и принюхивалась:

– Киска приходила?

– Она самая. Маня, как насчет устроить стирку?

– С вами, гражданин начальник, хоть гуано чистить.

Жужжала стиральная

машинка. Вещей скопилось прилично, Генка таскал пластиковый ящик, выстиранное развешивали в малом зале на спешно натянутых шнурах.

– Даже странно, что вы на него так взъелись? – возмущалась Мариэтта, развешивая свои пестрые вещички. – Обычный кот. Ну, не очень воспитанный.

– Да от него потерь больше, чем от взвода чертей, – заметил Генка. – Я «берцы», между прочим, выкинул. Хорошие были ботинки, разношенные.

– Животные такую вонь разводить не умеют, – пробурчал Андрей. – Даже скунсы. У этого псевдокота в кишках все иракские запасы химического оружия.

– Однозначно, террорист, – поддержал Генка. – Душман пуштунского происхождения. Такого только объемным взрывом выкуришь.

– Абзац, как вы предвзято настроены, – сердито сказала Мариэтта. – Животное нужно приручать, кормить. Оно сообразительное.

Андрей пожал плечами. В сообразительности диверсанта сомнений не имелось. Вот только приручить его лучше всего разрядив магазин «фермера». Пяток патронов с картечью должны подействовать. Добром тварь не понимает. Вот Маня коту каждый вечер молока оставляет. Ну и что? В самую глухую пору благодарный мутант начинает греметь миской, гоняя ее по всему длинному коридору. Картечь, и только картечь.

* * *

– Выезд! – огласила в коридоре Мариэтта.

Андрей со вздохом отключил от сети фрезер. Работал, запершись в мастерской, – у гражданки Капчаги на носу был день рождения, следовало подготовить чтонибудь правильное и оригинальное.

– Эй, я одна осталась, что ли? – голос у Мани был, даже с этой хрипловатостью, всетаки очень приятный.

– Да идем, идем, – Генка уже вываливался в коридор, бряцая оружием и снаряжением.

Группу «КП29» поднимали четыре дня подряд. Сначала пропал сорокалетний мужчина на Автозаводской. Дотянулись сразу. Пропавший сидел в полной темноте, у ног валялась иссякшая зажигалка. Тьма была именно полная: не ночь и не тень – абсолютная герметичность наглухо закупоренного пространства. Даже на чем стоишь, понять было невозможно: чтото относительно твердое, но луч фонаря растворялся, ничего не освещая, кроме ботинок самих бойцов. Пострадавший на появление агентов ФСПП не реагировал. Шок или чтото похуже. Когда укладывали на носилки, не протестовал. Растение. На «скольжение» личность в таком состоянии никак не могла повлиять, но с возвращением все равно возникли проблемы. Трудно было сконцентрироваться. Но «соскользнули» удачно – прямиком обратно в подвал конторы, откуда и исчез несчастный. Мужчину забрала «Скорая», а Отделение «КП29» поставило личный рекорд – операция длилась менее трех минут.

На следующий день ездили в Зябликово. Мужчина, 62 лет, отставник ВМФ, исчез из собственной квартиры. Здесь же проживали еще шесть человек плюс придурковатый пудель. Работать в перенаселенной трешке было трудно. Родственники наотрез отказывались уходить и требовали немедленно вернуть главу семьи. В разгар подготовки пропавший объявился сам. Вышел из туалета и сдавленно сказал: «Не надо!» Больше до приезда «Скорой» от него не добились ни слова. Крепкий мужик, совершенно не похожий на пенсионера, лишь мелко вздрагивал и крепко держался за пояс спортивных штанов. Пудель скулил, родственники рыдали. «КП29» с облегчением оставило квартиру сразу по приезде специалистовмедиков. Где шатался отставник и что с ним произошло, так и осталось тайной. Зато выяснилось, что Отделение узнало о возвращении

объекта чуть раньше, чем открылась туалетная дверь. Вероятно, с опытом агенты научились чувствовать «скольжение». Как выразилась Капчага, ныне прослушивающая древние альбомы Владимира Семеновича Высоцкого, «как струна лопнула». Лично Андрей скорее бы ассоциировал собственные ощущения с неблагозвучным звуком рвущейся мембраны. «Шпок, и вы тама». Все эти выводыдогадки требовали уточнения в Центре, но не было времени. «КП29» вновь подняли утром. Черемушки. Молодая особа 29 лет. Девушка действительно интересная – сочная блондинка фитнесовой наружности. Пропала из офиса, являющегося по совместительству и местом жительства. Прошло около семидесяти часов. Сразу не хватились. Режим работы у красавицы был свободный. Потом полиция принялась усердно разрабатывать криминальную версию, но в итоге, с помощью видеозаписей и проверки показаний охранников бизнесцентра, выяснилось, что объект пропал непосредственно из офиса. Понять, чем выделяется блондинка, кроме эффектной внешности, оказалось непросто. Приезжая из Архангельска. Близкие отношения с двумя мужчинами – оба коллеги по работе, оба хорошо характеризовались. Была ли влюблена, имелись ли проблемы с алкоголем и наркотиками, выяснить не удалось. Подруг не было, единственное, что достоверно известно, – в свободное время посещала солярий. «Закрытая картинка», как характеризовал ситуацию Генка.

След всетаки взяли. «Скольжение», на этот раз протяжное и плавное, и «КП29» оказалось на месте. Место было, мягко говоря, экстремальное. Скальный пятачок – пик вершины. Пять шагов вдоль, восемь поперек. Внизу облака: из медленно дрейфующего простора торчат отдельные соседние вершины. Пылает розовым и лазоревым восход, солнце сияет гдето у ног. Красота захватывающая.

Следов объекта не было. Кроме пятачка вершины, всю гору скрывала плотная кисея облаков.

– Вот гадость, – кривясь, сказала Мариэтта. – Ну что сюда красивую бабенку затянуть могло?

– Может, один из хахалей альпинизмом увлекался? – неуверенно предположил Генка. – Вот она, очарованаоколдована, и того…

– Это не альпинизм. Картинка. Малохудожественная. Фотошоп. – Мариэтта сплюнула в туманное молоко. – Абзац, какая высотища.

– Не опошляй. – Андрей щелкал фотоаппаратом. – Это пик романтизма. Полет души и чувства.

– Пик и полет будет, если Генку вниз спихнуть, а мы с вами, гражданин начальник, разложим спальник и предадимся экстазу. А можно даже без спальника, – сказала низменно настроенная Мариэтта.

– Маня, придержи инстинкты. Мы работаем.

Поработать пришлось. Генка, оживившийся на боевом задании, настоял на проведении разведки. Альпинистская веревка в снаряжении имелась, но практических навыков у личного состава не хватало. Генка всетаки исследовал склон – ничего, кроме отвесной стены и прохладного белого марева, не обнаружил, зато потерял пару карабинов.

– Канул объект, – печально заключила Мариэтта, помогая сматывать веревку. – Что на свете делается? Такие стопроцентные красавицы пшиком заканчивают. А на что, в таком случае, плоскогрудым вдовам надеяться?

– Ты еще разрыдайся, – проворчал Андрей. – У тебя все впереди. Прилетит еще твой принц на белом орле.

– Куда я того принца прислоню? Он мне как нашему Пуштуну анальгин – малость погрызть да сверху помочиться. Я ж карьеристка – на начальнике сосредоточена.

– Грубая ты, Маня. И наглая. Может, тебя опустить карабины поискать?

– Не надо. Я прямоходящая.

По сгинувшей блондинке никто в офисе особенно не печалился – чемодан на колесиках, полный тряпок и косметики, уже ждал отправки в Архангельск. Несолоно хлебавший «КП29» поехал на базу ужинать. Но вечером Андрея долго пытали по телефону аналитики. Сущность «Пика романтизма» всерьез заинтересовала Центр.