Окровавленные руки
Шрифт:
— Он ни разу не прикоснулся к ней, — признался он, и искренность в его голосе застала меня врасплох. Что-то во мне освободилось, зная, что мне не нужно убивать человека на глазах у Айвори.
Даже я знал, что это может быть слишком много на том этапе наших отношений.
Но это не спасло бы моего Ангела от гнева, который она навлекла на себя.
Особенно когда Дюк появился в ее пространстве.
Двадцатая
Айвори
Я
Когда-то мне это нравилось.
И тогда я стала статистикой. Одна из миллионов женщин, оказавшихся не в своей тарелке в опасной ситуации с мужчинами, которым было плевать на слово «нет».
С тех пор я не танцевала.
Не могла доверять мужчинам или доверять своему безрассудству.
Все изменилось в тот день, когда Маттео ворвался в мою жизнь, хотя именно я вломилась в его дом. Он был самым безрассудным поступком, который я когда-либо могла сделать, не алкоголь, льющийся через мой организм, или то, как музыка заряжала меня энергией, когда я двигалась под ее звуки.
Мое свидание, Патрик.
Он держал руки при себе, что для свидания в ночном клубе, надо сказать, было неожиданно, но очень ценно.
— Ты — жизнь этого клуба с этими движениями, — кричал он, позволяя мне слышать его сквозь грохот музыки, несмотря на то, что он находился на приличном расстоянии.
Я откинула голову назад и рассмеялась, потому что мы оба знали, что это не комплимент. Я не была ужасным танцором, но я была слишком полна энтузиазма, чтобы поддаться ощущениям, пронзившим мое тело. Адреналин от ощущения, что я была частью чего-то, частью толпы, даже ненадолго.
Из толпы появилась фигура, проскользнувшая сквозь любые щели, которые он мог найти. Мой взгляд остановился на Дюке, наблюдая, как он тяжело дышит. Что бы он ни делал, он торопился. Его джинсы были в пятнах, футболка потрепана, и я узнал одну из его коллекции, которую он носил только в своей студии. Начнем с того, что Дюк не был любителем ночных клубов, но он никак не мог появиться в студийной одежде, если решит провести ночь в городе.
— Дюк? — спросила я, и он глубоко вздохнул. — Что ты здесь делаешь?
Он не ответил, внезапно врезавшись в мое пространство. Его рука схватила меня за затылок, скользнув под занавес моих волос. Я знала, что он найдет ее скользкой от пота, но, похоже, его это не волновало. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами и знала, что сейчас произойдет.
Я хотела бы остановить это, но что-то в его взгляде помешало мне.
Он нуждался в этом. Ему нужно было знать.
Меньшее, что я могла сделать, это дать ему это.
Потому что правда заключалась в том, что я уже знала, что никогда не полюблю его так, как он любил меня.
Это было невозможно, когда мной уже владел кто-то другой.
Сердце и душа.
Еще один глубокий вдох, его васильковые глаза пристально смотрят в мои. Они сомкнулись, и сначала его губы неуверенно коснулись моих. Я не
Пришло время Дюку жить дальше.
Когда я не отталкивала его, его уверенность росла, и его губы крепче прижимались к моим. Кончик его языка провел по моим губам, и я открылась для него ровно настолько, чтобы он поцеловал меня. Искусство, страсть, с которыми он работал, отразились в его поцелуе. Искусное соблазнение, где он использовал свой рот как единственный канал.
Но ничего не было, ни искры.
Потому что только Маттео мог заставить меня чувствовать.
Когда он отстранился, его глаза медленно открылись, в них промелькнула смесь благоговения и опасения.
— Ты не почувствовал? — он спросил.
Я покачала головой, глядя вниз, когда слезы наполнили мои глаза. — Прости, Дюк. Ты же знаешь, что я бы изменила его, если бы могла.
— Это из-за него? Ты предпочитаешь мне преступника? — Его голос звучал резко, и я знала, что грубый гнев Дюка витал прямо под поверхностью, ожидая, когда он вырвется наружу, когда он останется один и сможет показать настоящую боль.
— Нет. Я знаю Маттео, и я никогда не протяну, — объяснила я. — Я выбираю тебя вместо себя.
Его бровь нахмурилась, и я подошла ближе к его объятиям, поддерживая его руками.
— Ты заслуживаешь большего, чем я когда-либо смогу тебе дать. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы заманить тебя в ловушку отношений со мной, когда я знаю, что никогда не смогу любить тебя так, как ты любишь меня. Я не хочу этого для тебя.
Его руки сжались вокруг меня. — А что я хочу?
— Ты найдешь кого-нибудь получше для себя.
Он напрягся, отстраняясь. Его глаза метнулись через мое плечо, и он молча кивнул со смехом, прежде чем повернуться на каблуках и исчезнуть в толпе.
Мой позвоночник покалывал, что-то вроде опасения внезапно скользнуло по нему и собралось в груди. Прижатие тела к моей спине появилось из ниоткуда, заставив меня споткнуться вперед. Массивная рука схватила меня за горло, поймав меня в ловушку, и меня охватила паника. Мои руки потянулись, чтобы вцепиться в эту руку, когда Патрик шагнул вперед.
— Эй, мужик, отпусти ее! — запротестовал он.
— Мне очень повезло, что раздавить его сердце — достаточное наказание. В противном случае Дюк был бы покойником. Избавься от лишнего непослушного ангела, — прорычал мне в ухо голос Маттео.
Я вздохнула с облегчением, моя паника утихла благодаря ощущению безопасности, исходившему от Маттео. Как бы он ни был зол, а я представляла, что он действительно, действительно был, он не причинил бы мне вреда.
Не совсем.
— Отпусти меня, Тео, — прошептала я, ободряюще улыбнувшись Патрику, когда он смотрел на нас со смесью ярости и беспокойства.