Округа

Литтл Бентли

— Пустите! — говорил он, пел, танцевал. Внезапно ребёнок прекратил танцевать и сложился пополам от боли. Сильнейший спазм скрутил его и он повалился на пол, его словно кто — то ударил молотом и, хотя Хелен понимала, что это невозможно, за последний день произошло слишком много невозможного, но это было правдой.

«Да!» — обрадовалась она.

Она надеялась, что этот невидимый молот выбьет из него дух. С каждым новым спазмом ребёнок становился меньше. Он не уменьшился и не съёжился, он просто всё меньше и меньше походил на человека. Его ноги становились всё тоньше, руки укорачивались, мышцы усыхали, черты лица смазывались. Он пополз к дыре в стене, которая зияла на месте двери и через которую

он попал в дом, всё ещё корчась от боли, применяемой невидимой силой. И к тому времени как он дополз до выхода, на его лице уже нельзя было различить ни носа, ни рта, ни глаз, он больше напоминал кусок пластилина, из которого слепили подобие человека и облачили в кусок грязной тряпки. Он вышел из дома и пропал. И Хелен с благодарным облегчением отшвырнула розу в сторону, упала в объятия мужа. Тони был измучен, весь в крови, но руки у него были сильные, они не подвели. Оба смотрели на дыру в стене, ожидая, что теперь появится там, если, конечно, появится. Спустя несколько минут, в течение которых с улицы не было слышно ни звука, Тони, крепко держа Хелен, выглянул через дыру на улицу и оглядел задний двор.

Пусто.

Ни мальчика, ни головы, ни жуков, ничего.

Всё закончилось.

Они не знали, что случилось, не знали, как и почему это прекратилось, но оба были благодарны, что всё кончилось и прижимались друг к другу.

Они обошли дом, чтобы убедиться, что не найдут ничего необычного, но их ожидания не оправдались. В комнате на столе Тони лежали нетронутые пакетики с драгоценными камнями, они не исчезли, не превратились в дерьмо, они остались такими же бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами, топазами. Хелен даже отказалась прикасаться к ним, она развернулась и вышла в коридор.

— Убери их, — сказала она, — выкинь.

Тони устало кивнул. Они оба не знали, что ещё ожидать. Было уже поздно, они смертельно устали, а ещё нужно было прибраться и обработать раны, прежде чем ложиться спать, но вместо этого они несколько минут стояли в коридоре, прислонившись к стене. Вскоре Хелен почувствовала знакомое потягивание внизу живота, не самый приятный, но очень знакомый позыв. Опустив глаза, она увидела как поблёскивают бриллианты в окровавленных ранах на её руках. Стоявший рядом с ней Тони беспокойно заёрзал, скрестив ноги и слегка согнулся. Она посмотрела на него.

— Мне нужно в туалет, — признался Тони, — но я боюсь.

— Я тоже, — Хелен почувствовала что — то твёрдое в прямой кишке и гадала, что же там и что выйдет из неё.

— Но рано или поздно нам придётся.

Ванная была напротив. Внутри горел свет, но атмосфера от этого не становилась менее зловещей. И она подумала, что никогда не сможет стереть из памяти картину: пирамидка из бриллиантов посреди чистой воды.

— Я пойду первая, — сказала Хелен.

Она подошла к ванной, сделала шаг внутрь. Поглядев на унитаз, она вздрогнула и оглянулась на Тони.

— Пожелай мне удачи, — сказала она ему.

— Удачи, — мягко проговорил Тони.

Она закрыла за собой дверь.

ФРЭНК

— На вкус она как мёд.

— Да не-е-е…

— Но тут так написано:

«Его язык скользнул в её влажную щель и он пил восхитительный нектар, сладкий мёд её любви».

Чейз покачал головой.

— Мой брат сам это делал. Он говорит, что на вкус будто бы потная подмышка.

Джонни и Фрэнк переглянулись.

— Фу! — выдохнули они одновременно.

— Вы, парни, прямо как детский сад, — Чейз выхватил из рук Фрэнка книгу и бросил её в шкаф к остальным, а сверху завалил кучей грязного белья.

Фрэнк поднял с пола банку колы, допил и швырнул пустую банку в мусорное ведро, но промазал. Поэтому он любил тусоваться с Чейзом. Его родителей вечно не было дома, можно

делать всё, что хочешь: хочешь — читай порно — книжки, хочешь — сиди в чате в интернете, разыгрывай людей по телефону. У него или у Джонни дома такой фокус не пройдёт. Мама Джонни не работает и постоянно торчит дома. Его же мама работает и приходит только вечером, но вот отец работает в ночную смену и днём он всегда дома, а это хуже всего. А вот у Чейза… У Чейза с этим проблем нет. Они всегда предоставлены сами себе и любят притворяться, будто бы они уже не дети, а студенты колледжа, соседи по общежитию, взрослые парни, которые зависают на своей территории.

— А с чего бы это нам верить твоему брату? — спросил Джонни, — может быть, он врёт? А в книжке пишут правду.

— Потому что я его знаю, потому что однажды я сам застукал его с девчонкой у него в комнате, когда родителей не было дома и потому что он, в отличие от вас, двух «ботанов», не просто болтает, он это делает.

— Двух «ботанов»? — улыбаясь переспросил Фрэнк.

— Ага! — подхватил Джонни, — ты ходишь в школу, дрыхнешь и тусуешься с нами и что — то я не замечал, что у тебя полно свободного времени.

— Ладно — ладно, трёх «ботанов», — сдался Чейз.

Допив колу, он подбросил банку и, изображая каратиста, пнул её через всю комнату. Банка ударилась об угол стола и упала на ковёр. Он посмотрел на Фрэнка, затем перевёл взгляд на Джонни.

— А знаете, мы ведь можем это исправить.

— Что исправить?

— Брат трещал по телефону, а я подслушал. Они с Полом сегодня ночью пойдут к «святилищу». Они хотят попробовать использовать его.

«Святилище»…

Фрэнк взглянул на Джонни, но тут же отвёл взгляд. Никто из них ни разу не видел «святилище», но все они о нём знали, ведь они уже учились в средней школе. Оно было на заднем дворе возле дома той профессорши, соседки Джонни, и ходили слухи будто бы она ведьма. У людей были причины так думать. Дом у неё выглядел так, будто был давно заброшен, что странно для дамы такой профессии, а ещё она была ужасно толстая. Её почти никто никогда не видел, а если видели, то урывками, лишь когда она садилась в машину или выходила из неё. Она преподавала историю древних религий или что — то тому подобное в младшем колледже и говорят, она поставила это «святилище», чтобы молиться своим богам. Керри Армстронг, которая перешла в пятый класс, раньше жила с ней по соседству и однажды даже сбегала к ней на задний двор на спор. Она утверждала, что «святилище» исполняет желания. Если правильно загадать желание и произнести правильные слова, оно даст тебе то, что захочешь. Многие дети не один год обсуждали возможность использования «святилища», но насколько он знал, никто так и не осмелился это сделать.

— А что они хотят попросить? — спросил Джонни.

— Они денег хотят. Чес всё мечтает об этом старом «Dodge Charger». Говорит, что они с Полом его отремонтируют. Они прочитали о нём в рестайлинге и даже специально ходили посмотреть. Стоит две штуки и раздолбан в хлам, так что понадобится ещё штука, чтобы привести его в порядок. Короче, они хотят попросить три тысячи.

Фрэнк присвистнул.

— Ну да, сам знаю, у них ничего не выйдет. Неа, — Чейз плюхнулся на диван, — как думаете, эта старая корова и впрямь ведьма?

— Ведьм ведь не существует.

— Да я знаю, знаю, братан. В смысле она реально думает будто бы она ведьма. Понятно же, что нет у неё никакой магической силы, иначе она не была бы такой жирной и не жила бы в таком бардаке. Но если она считает себя ведьмой, она, наверное, знает всякие там заклинания, варит зелье, всё такое. Пусть даже они не работают. Это как бы часть её религии или что там у неё такое, — он заговорщицки наклонился вперёд, — а что, если она на этом алтаре кошек и собак режет?