Окруженец
Шрифт:
В общем, план наш оказался выполнен только наполовину, на острове нам немцев не достать. Я вспомнил свое обезьянье прошлое и забрался на дерево, чтобы оценить обстановку. Да, фашистская авиация поработала хорошо, вся поверхность острова изрыта воронками, деревья или вырваны с корнем, или переломаны. Полный хаос, и выжить в этом аду было просто невозможно. Я даже поежился от этой мысли. Не уйди мы из этого лагеря, то все, сливай воду!
Внизу послышался какой-то шум, я глянул туда и увидел, что командир группы и комбриг о чем-то яростно спорят. Оказалось, что командир решил-таки уничтожить блокированных
— Ты что делаешь, молокосос? Хочешь погубить своих людей? Как только выйдете на расстояние выстрела, немцы вас перещелкают, как в тире!
Командир группы возразил, исподлобья глядя на разбушевавшегося комбрига:
— А мы перебежками, короткими бросками.
Но того было уже не успокоить:
— Ну, и что? Допустим, дойдете вы до лагеря, но и там у вас шансов не будет никаких!
— Почему это?
— Потому что их в два раза больше, чем нас. Даже сейчас, не говоря о потерях, которые будут, когда будете прорываться к острову. Понятно тебе, дурья башка?
Но партизан тоже не успокаивался:
— Здесь я командир, и я буду решать, что делать моей группе.
— А я тебе приказываю не двигаться с места!
Командир группы тоже разошелся не на шутку:
— Да плевать я хотел на ваши приказы!
Я видел, что партизаны находятся в полном недоумении. Было заметно, что большинство из них придерживается мнения танкиста, и погибать бессмысленной смертью им не хотелось. А комбриг чуть не задохнулся от ярости и схватился за кобуру, пытаясь расстегнуть ее:
— Да я тебя! Под трибунал!
Еще неизвестно, чем бы закончился этот скандал, но неожиданно со стороны острова началась стрельба. И, начисто забыв о нешуточной перепалке, все заняли свои позиции. Я сначала тоже хотел слезть со своего наблюдательного пункта, но потом успокоился. В нашу сторону не было сделано ни единого выстрела, бой шел на противоположном краю острова. Неужели наши на плоту все-таки решили напасть на немцев? Это было полным безумством! Комиссар там что, с ума сошел? Все они какие-то нервные здесь, что командир этот угрюмый, что комиссар. Надо разобраться во всем досконально, поэтому я стал пристально всматриваться в картину боя. Все оказалось очень просто, молодцы партизаны! Они подплыли к острову на расстояние пулеметного и винтовочного выстрелов и открыли прицельный огонь. Каратели стали огрызаться, но их автоматные очереди не доставали до партизан. Поэтому и бой скоро закончился, партизаны отплыли подальше, а немцы расползлись по норам. Больше смотреть было не на что, и я спустился вниз, где уже довольно мирно беседовали комбриг с партизаном. Увидев меня, танкист оживился:
— Давай, лейтенант, докладывай!
Я рассказал им о том, что увидел, и все заулыбались. Особенно довольным выглядел комбриг:
— Ну, Коростылев! Надо же, что удумал! И немцев пощипал, и людей сохранил! Вот так-то, командир!
И он хлопнул по коленке сидящего рядом партизана, но тот угрюмо молчал и ничего не ответил. Однако было ясно, что ситуация со скандалом может повториться. Поэтому я решил вмешаться:
— Разрешите обратиться, товарищ комбриг!
— Валяй, пограничник.
Я глянул на капитана, он незаметно кивнул мне головой, и я продолжил:
— Предлагаю следующее.
— Ты давай ближе к делу, лейтенант! А то развел тут речь, как оратор за трибуной.
— Хорошо! Вы сейчас собираетесь и потихоньку уходите отсюда, а мы с капитаном останемся, прикроем вас. Часа два вам должно хватить, чтобы уйти подальше. Я думаю, что островные немцы дергаться не будут, а если подмога явится раньше времени, то нам придется увести ее за собой, куда-нибудь в другую сторону. Вот такой наш план, а теперь решайте!
Я присел на землю рядом с капитаном, а комбриг немного подумал и сказал:
— Это разумно, лейтенант. А ты как думаешь, командир?
Он посмотрел на партизана, тот молча кивнул головой, а потом глянул на нас:
— А как же вы?
— Все нормально, мы привычные! Мы же договорились, что уходим к своим. Заодно и немцев помотаем по лесу, нам по пути!
И я улыбнулся во весь рот:
— Вдвоем оторваться от немцев куда легче, чем группой. Правда, Вань?
Капитан тоже хохотнул и кивнул головой. Партизаны стали собираться, но смотрели на нас с жалостью. Вероятно, им казалось, что они оставляют нас на неминуемую гибель, что было в корне неправильно!
Поэтому я и сказал, весело глядя на лесных бойцов:
— Давайте прощаться, ребята! И без всяких переживаний, мы еще повоюем!
Мы попрощались с каждым, с комбригом и танкистами обнялись, и они ушли. Неожиданно комбриг обернулся:
— Удачи вам, ребята!
И неумело перекрестил нас. Снова мы остались вдвоем. Я засек время, и мы стали ждать, при этом Ванька наблюдал за островом, а я за лесом, откуда могли появиться каратели.
— Послушай, Вить. Как ты думаешь, наши успеют уйти?
— Конечно, успеют! Почти должны дойти до нового лагеря, но все зависит от немцев. Когда они заявятся? Да и от нас, конечно!
Пока все было тихо, каратели на острове вообще не подавали никаких признаков жизни. Мы тоже старались не светиться лишний раз, хотя и знали, что у немцев нет ни одного снайпера. Береженого Бог бережет! Я достал карту, нужно решать, что делать дальше:
— Немцы должны подойти с востока, гарнизон у них там, вот в этом селе. А мы, независимо от всего, уходить будем на север. Попрутся немцы за нами или нет, но все равно пойдем туда. Километров через десять резко поворачиваем на восток. Там и Днепр уже недалеко. Решать, как будем переправляться, придется прикидывать уже на месте. Ну как, Вань?
Капитан внимательно все осмотрел по карте, обдумал и довольно сказал:
— Все понятно, Вить. Так и сделаем.
Но у меня на этот счет все-таки появилось сомнение:
— Случиться может все, что угодно, Ваня. И если все-таки будет погоня, то нам придется разделиться, чтобы сбить немцев с панталыку. Поэтому надо решить, где нам встретиться.
Мы снова все прикинули по карте, посоветовались и выбрали место недалеко от Днепра. Причем, дожидаться друг друга решили ровно сутки, а потом уходить, не смотря ни на что.