Оксфордские памфлеты. Часть I

Кэрролл Льюис

В заключение позвольте высказать ещё одно. Никто не станет отрицать, что Квадрат в настоящее время и выглядит хорошо, и честно служит своему назначению. И весьма сомнительно, мягко говоря, что после предложенных изменений он останется таковым.

Давайте же хотя бы всесторонне обсудим этот предмет, перед тем как совершить то, что потом трудно будет исправить, и если уж затеем какие-то

изменения, то по крайней мере вглядимся в последствия, которые от того проистекут.

[198]

198

 При свете губи нас (греч.). Илиада, 17-647.

ЧАРЛЬЗ Л. ДОДЖСОН.

Крайст Чёрч,16 мая 1873 г.

ДОПОЛНЕНИЕ

Если вход предназначается для того, чтобы пропускать помногу людей зараз, то следует либо увеличить ширину проёма, либо присовокупить ещё другие проёмы. В одних случаях можно оставить на усмотрение архитектора, сделать ли много небольших дверей или несколько дверей покрупнее, а в других — например, при возведении театров, амфитеатров и прочих зданий, где толпа склонна проявлять нетерпение, — целый ряд дверей предпочтительнее двух. Часто, однако, само назначение здания, — как в тех случаях, когда в него должны вступать торжественные процессии, или просто толпе предстоит двигаться в одном направлении, — требует единственного просторного входа; ибо (и здесь, опять же, законы эстетики и строительные нормы невозможно разделить) выразительность и согласованность постройки почти в каждом случае требуют, чтобы величина входа соответствовала размерам способной наполнить данное здание толпы. Что может быть недостойнее огромной массы народа, вынужденного протискиваться внутрь и наружу подобно осам или муравьям, сквозь щели; и что может быть унизительнее жалких дверец многих наших Английских Соборов, глядя на которые кажется, будто бы их сделали не для свободного выхода, а чтобы скрытно

выпускать застоявшуюся конгрегацию [199] . Кроме того, выражение «церковная дверь» должно подводить нас, по мере возможности, к желанию хотя бы западный вход видеть единым, частью потому, что всякого человека с чувством, пока он восходит на богослужение, непременно посетит мысль о братстве и единении, которую внушает единый и просторный вход, частью потому, что именно у входа здание всегда обращает к прихожанам, через свои скульптуры или надписи, самые веские слова; хорошо бы ему произносить такие слова для всех вдруг, как бы единым гласом, не дробясь слабыми повторениями со второстепенных дверей. <…> Неважно, однако, единый будет вход, либо в два, в три и более проёмов; непременный закон таков: один – главный, и все следует некоторым образом соразмерять с вместимостью здания.

199

Я боюсь, что новый западный вход будет выглядеть даже более «жалко» и «унизительно», чем сейчас, если мы изменим внутреннюю лужайку как нам предлагают, то есть подведём к нему дорожку, посыпанную гравием, а к ней — ступеньки; всё это неизбежно будет направлять внимание на то, что посторонний сейчас ни за что не примет за вход в Собор, а лишь за парочку несколько увеличенных дверей в квартиры каноников. Таково моё единственное возражение на предложенную реконструкцию внутренней лужайки — реконструкцию, которая во всех прочих отношениях добавила бы живописности и колорита. — Прим. автора.

«Камни Венеции», т. I, с. 171 [200] .

200

Знаменитая книга искусствоведа Джона Рескина (1819—1900), в былом — питомец Крайст Чёрч.