Октавия
Шрифт:
– Дозировка была очень высокая, но рефлексы у нее восстанавливаются.
– Вряд ли она придет в себя раньше, чем через сутки, - заметил женский голос.
Борясь с мучительной дурнотой, я открыла глаза и - о чудо!
– в ногах постели я увидела Финна, разговаривавшего с медсестрой. Но тут мое сознание снова заполонили Марина и Рори, и я закричала.
В это же мгновение Финн оказался со мной рядом.
– Эмили, дорогая, это я.
Я не переставая кричала что-то бессвязное. Он обнял меня.
– Я ею займусь, - сказал он.
Сестра
– Я все помню, - сказала я.
– Эмили, это я, Финн.
Я замолчала, приникнув к нему.
– Финн, помоги мне.
– Тебе приснился кошмар.
– Я все помню.
– У меня задрожали губы.
– Обещай мне не разыскивать Рори! Обещай!
– Не волнуйся!
– успокоил он меня.
Финн убедил меня лечь, но не отпускал мою руку.
– Не уходи, - прошептала я.
– Никуда я не уйду.
– Я думала, я больше тебе не нужна, а потом я застала Рори с Мариной…
– Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Тебе скоро станет лучше.
– Но я видела их вместе в постели! Видела!
Я снова начала кричать и метаться. Вошла сестра со шприцем. Я пыталась вырваться, но Финн держал меня крепко. Не знаю, что они мне вкололи, но оно подействовало мгновенно.
Когда я снова пришла в себя, я была спокойнее.
Комната была безобразная, с желтоватыми обоями, но солнечная. Толстуха сестра ставила нарциссы в голубую вазу. Цветы были повсюду.
– Это похоронное бюро?
– спросила я.
Она бросилась ко мне и начала щупать мне пульс.
– Где я?
– В больнице.
– Славная симпатичная больница, и в каждой палате славные симпатичные доктора.
– Я сейчас позову доктора Маклина.
– Она выбежала, и я услышала, как она говорит кому-то в коридоре: “Все еще бредит”.
Вошел Финн.
– Ложитесь, доктор, - сказала я, - будем бредить вместе.
– Не беспокойтесь, - сказал Финн сестре, - ей гораздо лучше.
Он был из тех, кто не стыдился своих чувств на людях. Его желтые глаза наполнились слезами.
– Привет, малышка.
– Привет, - отозвалась я.
– Тебе лучше помолчать.
– Мне так тебя не хватало.
– Я верю. Ты не раз проговаривалась во сне.
Он улыбнулся.
Лицо его было прямо-таки серым от усталости. Наркотики, которые они мне давали, лишили меня последней выдержки.
– Я люблю тебя, - сказала я.
– У тебя такое милое лицо.
Первые двое суток они понемногу сокращали дозу наркотиков, постепенно возвращая меня к жизни. Я не помню, когда я вспомнила о ребенке, но помню, как в панике спросила Финна:
– А мой ребенок? С ним все в порядке?
Он взял меня за руку.
– Мне очень жаль, но ты его потеряла. Мы старались его спасти, можешь мне поверить.
Мучительная печаль сжала мне сердце.
– Где Рори?
– спросила я.
– У него все хорошо.
– Где он? Скажи мне правду, Финн.
Желтые глаза мигнули.
– Он не возвращался. Должно быть, он где-то на материке.
–
Финн кивнул.
– Надо полагать. Она исчезла в тот вечер, когда ты упала с лестницы. С тех пор их никто не видел.
Глава 23
Не помню, как долго я пролежала, тупо наблюдая, как за окном приходит весна. В этой атмосфере зарождающейся жизни я чувствовала себя чужой и отверженной. Я тосковала по потерянному мной ребенку. За мной ухаживала деловая энергичная сестра Маккеллан, пытавшаяся закормить меня таблетками и невкусной едой.
– Неужели нельзя найти для меня сестру с чувством юмора?
– спрашивала я Финна.
– Только не за государственный счет.
Я жаждала его посещений. Он забегал по утрам или поздно вечером после обхода и просто сидел рядом, держа меня за руку и говоря о своих делах, или давал мне возможность изливаться о Рори и ребенке, когда у меня бывала в этом потребность.
Когда однажды вошла Джекки Бэррет, он не отпустил мою руку.
– Ей лучше, - сказал он.
– Прекрасно, - отозвалась она по-деловому.
– Ну и напугали же вы нас, - добавила она, обращаясь ко мне. Мне показалось, что в ее голубых глазах появились льдинки.
– Я думала, у тебя с ней роман, - сказала я, когда она вышла.
Финн удивленно взглянул на меня.
– Она подошла к телефону в тот вечер, и тон у нее был ужасно собственнический.
– Не знаю, с чего бы это. Мы просто смотрели по телевизору какую-то медицинскую программу. После этого я почувствовала себя счастливее. Я много спала. Финн не пускал ко мне посетителей, да я никого и не ждала. Но затаенные опасения не покидали меня, и мне не пришлось долго ждать.
Два дня спустя я дремала в постели.
Вдруг за дверью послышалась суета, и знакомый голос нетерпеливо спросил:
– Где она?
Я тут же окончательно проснулась с сердцебиением, обливаясь потом.
– Бросьте эту дурь, - продолжал голос.
– Я ее муж.
Я услышала смущенный голос сестры Маккеллан:
– Извините, но доктор Маклин запретил посещения.
– Тогда я сейчас обойду все палаты и перебужу всех больных, пока не найду ее.
– Но вы не понимаете, сэр. Миссис Бэлнил очень больна. У нее было тяжелое сотрясение мозга и внутреннее кровотечение. А с тех пор как бедняжка пришла в себя и узнала о потере ребенка, она в глубокой депрессии.
– Потере чего?
– Голос Рори прозвучал как удар хлыста.
– Что вы сказали?
– О потере маленького. Могу себе представить, как вы были огорчены, сэр.
– Где она, черт вас побери?
– прошипел Рори.
– Не смейте прикасаться ко мне, молодой человек!
– взвизгнула сестра Маккеллан.
– Миссис Бэлнил в этой палате, но я не знаю, что скажет доктор Маклин, когда вернется.
Послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, и вошел Рори.
– Вот ты где.
– Здравствуй, Рори, - проговорила я осипшим голосом.