Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!
Шрифт:
– Вот, хорошее домашнее вино, – смущенно сказал он, – недавно земляк был проездом, подарил. Думаю, товарищи, что сегодня мы имеем полное право отметить выход нашего спецномера. Как вы на это смотрите, Александр Васильевич?
Я кивнул.
– Нормально смотрю, товарищ Сталин. Все мы взрослые мужчины, а хорошее грузинское вино позволительно пить даже дамам.
Действительно, поработали мы неплохо – это я скажу как газетчик. А если вино и в самом деле домашнее…
Сталин налил в стакан красное как кровь вино, расправил усы и приготовился произнести какой-то витиеватый и
– Кто, говоришь, звонит? – спросил Сталин. – Иван, ты не ошибся?
– Нет, товарищ Сталин, – сказал печатник, – именно так и сказал: Керенский Александр Федорович. Просит вас сейчас подойти к аппарату.
Наступила немая сцена. Вид у товарища Сталина был такой, что приходили на ум слова бессмертной комедии Гайдая: «Честное слово, ничего не сделал, только вошел…» Наконец Иосиф Виссарионович опомнился от удивления и посмотрел на рабочего, который принес ему эту новость.
– Передай, что сейчас подойду. – Сталин обернулся к нам: – Вот уж не ожидал, что господина «Главноуговаривающего» так проймет наша газета. А ведь он еще не читал вечерний спецвыпуск «Рабочего пути».
– Скорее всего, ему доставили один из наших плакатов, – сказал я, – там все было изображено более чем убедительно. Керенский по натуре патологический трус. И сейчас он спасает свою шкуру.
– Да уж, понимаю, Александр Васильевич, – сказал Сталин и, поставив стакан на стол, вышел из закутка. А мы переглянулись. Ирина сидела с глазами, круглыми, как юбилейные рубли.
– Александр Васильевич, – спросила она удивленным голосом, – выходит, революции не будет? И «Аврора» не выстрелит, и Зимний не будут брать штурмом?
– Скорее всего, да, – ответил я, – похоже, что в этот раз все обойдется без пиротехники. Чисто как было у нас под Новый год: «Я устал, я ухожу…» Тихо и мирно «временные» сдадут власть и, получив пинка в зад для ускорения, пойдут в пешее эротическое путешествие. Конечно, потом каждый из них ответит за свои грехи. Если человек толковый, то он и без портфеля министра сможет принести пользу России. Ну, а если ему на роду написано быть пламенным революционером, то флаг ему в руки и барабан на шею. Грохнут болезного – или большевики, или их оппоненты… А потом еще сто лет все будут спорить, что это было, и является ли товарищ Сталин политическим наследником Керенского или нет.
– Александр Васильевич, – спросила меня Ирина, – а что будет с Керенским?
– Ну, я думаю, что Иосиф Виссарионович сам решит этот вопрос. Возможно, отпустит на все четыре стороны. Ведь Сталин «ужасный душегуб и вурдалак» только в рассказах наших либерастов, которые сами себя так запугивали в вечерних посиделках на кухне под дешевый портвейн, что ночью боялись встать в туалет и писали в кроватки. А может, будет судить. За распродажу Родины англичанам. Но как бы то ни было, Керенский теперь – политический труп. Этакий зомби.
– А какая теперь будет власть в России? – спросила неугомонная Ирочка.
– Власть будет советская, – ответил я, – а что там и как будет дальше, давай не будем спешить. Кто персонально возглавит
Тут в закуток вернулся Сталин. У него было довольное лицо, совсем как у кота, наконец-то дорвавшегося до блюдца с «Китти-кэтом». Он еще не сказал ни слова, но уже и так было ясно, что Александр Федорович Керенский выбросил белый флаг. Сталин молча взял со стола стакан с вином и вместо тоста произнес:
– Поздравляю вас, товарищи, с тихой и незаметной, но от этого не менее великой социалистической революцией. – Сталин до дна выпил стакан и вытер усы. – Керенский подает в отставку вместе со своим правительством, предварительно передав власть партии большевиков. Формирование правительства можно начинать уже сейчас. Официально он объявит о своей отставке завтра утром.
Взамен Керенский выпросил у нас гарантию своей личной безопасности. Придется первое время его держать под надежной охраной, чтобы народ не устроил самосуд. Кстати, на охране настаивал сам «Главноуговаривающий». Уж больно он напуган. – Сталин посмотрел в мою сторону: – Скажите, Александр Васильевич, а как в ваше время большевики взяли власть?
Я помялся.
– Иосиф Виссарионович, в Петрограде свержение правительства Керенского прошло без особых эксцессов. Если не считать эксцессом разгром винных подвалов Зимнего дворца и грандиозную пьянку этак на сотен пять персон. Жертв было мало.
Вот в Москве дело дошло до уличных боев. Там были большие потери. А в общем и целом к началу революции выяснилось, что правительство Керенского уже настолько всем осточертело, что, за небольшим исключением, сражаться за него и умирать никому не хотелось. Но последующая за ней Гражданская война повлекла многомиллионные жертвы.
Сталин задумался, потом улыбнулся и налил нам с Ириной по полстакана вина. Потом он, посмотрев на красное вино в стакане, сказал:
– Товарищи, давайте выпьем за то, чтобы на этот раз, с вашей помощью, в России все обошлось малой кровью, а лучше совсем без нее, и нам не пришлось воевать со своими соотечественниками на радость европейским капиталистам. Лучше строить, чем разрушать, лучше улыбаться, чем плакать, лучше любить, чем ненавидеть. За нашу Советскую власть…
И мы выпили вместе со Сталиным.
12 октября (29 сентября) 1917 года. Петроград, Суворовский проспект, дом 48
Капитан Александр Васильевич Тамбовцев
После того как весь тираж нашего вечернего номера был напечатан, сфальцован и упакован в пачки, мы решили немного отдохнуть и перекусить. Сразу скажу, несколько пачек с газетами, на самой верхней из которых Сталин поставил свой автограф, ждали оказии, чтобы отправиться на эскадру. Если бы удалось переправить одну такую газетку в наш XXI век, у публики был бы шок и когнитивный диссонанс.