Октябрь. Память и создание большевистской революции
Шрифт:
Любопытно, что большевистская партия приобрела влияние благодаря скандальной огласке, когда чересчур амбициозные призывы Ленина к немедленной социалистической революции, прежде всего по его возвращении в Петроград в апреле 1917 года, возмутили представителей всего политического спектра в после-февральской России. В июне I Всероссийский съезд Советов подавляющим большинством выразил вотум доверия коалиционному правительству, а министр почт и телеграфа Ираклий Церетели отметил, что в России не существует политической партии, способной взять власть в свои руки [Церетели 1963, 2: 171]. «Такая партия есть, – по легенде заявил Ленин, – это наша партия» [54] . Его товарищи-большевики, возможно, были недовольны смехом, которым некоторые встретили подобное бахвальство [55] .
54
Этот эпизод упоминается в [Троцкий 1924: 54].
55
О том, как на лидеров партии повлияли призывы Ленина к действию, см. в [Chamberlin 1935: 159–160; Шапиро 1975: 243 и далее].
Партия большевиков с большим опозданием приняла вызов, брошенный мятежными рабочими и солдатами, которые вступили в кровавые столкновения с полицией во время так называемых Июльских дней, спровоцированных неудачной политикой Временного правительства. По мере того как демонстрации захлебывались в сумятице и разочаровании, меньшевистская и эсеровская пресса усилила критику большевистской партии как безыдейной организации. Умеренная социалистическая газета «День» в конце июля настаивала на том, что дни большевиков сочтены, что большевики «почти повсюду ликвидировали свою деятельность». В статье говорилось об отсутствии «шума и волнения» на демонстрациях, о том, что большевистских ораторов встречали насмешками или безразличием, а также о том, что рабочие комитеты в некоторых районах приняли «резкие резолюции» против большевиков [56] .
56
День. 1917.25 июля. Примеры антибольшевистских резолюций см. в номерах от 11 августа, 12 августа, 19 октября, 21 октября. «День» также задокументировал нападки на большевистскую прессу (1917. 11 авг.).
57
День. 1917. 24 окт.
58
День. 1917. 7 сент.; 20 сент.; 12 окт.
59
См. статью П. Голикова «То, о чем не договаривают большевики» (Рабочая газета. 1917. 19 окт.). Единственное отличие большевизма от анархизма, утверждал Голиков, заключалось в том, что большевизм повсеместно демонстрировал заметное «отсутствие смелости мысли, уклонение от прямого ответа… экивоки».
«Кто лучшие агитаторы партии? – лукаво спрашивала большевистская газета «Рабочий путь» в начале октября. – Вы думаете, это Троцкий, Каменев, Коллонтай? Ошибаетесь, это – Керенский, Церетели, Авксентьев!» После успехов большевиков на выборах в Москве эсеры и меньшевики почувствовали необходимость «справиться с “большевистской опасностью”». Но преследуя и запрещая большевистскую партию, продолжала статья, правительство добилось лишь увеличения «обаяния нашего знамени» [60] . Ленину захотелось процитировать слова поэта Н. А. Некрасова: «Мы слышим звуки одобренья, / Не в сладком рокоте хвалы, /А в диких криках озлобленья!» [61]
60
Рабочий путь. 1917. 1 окт. Утверждения об электоральных успехах оспаривались в «Искре» от 14 октября 1917 года.
61
См. статью «Удержат ли большевики государственную власть?» (сентябрь – октябрь 1917 года) в [Ленин 1967–1975, 34: 287–239]. В 1920 году Ленин снова писал о «травле» большевиков кадетами, которая особенно усилилась в июне 1917 года и помогла «втянуть массы в оценку большевизма, а ведь, кроме газет, вся общественная жизнь именно благодаря “усердию” буржуазии пропитывалась спорами о большевизме». Иностранные державы, продолжал Ленин, теперь оказывали большевикам ту же услугу [Ленин 1967–1975,41: 85–86].
Рис. 1. Группа коммунистов на Всероссийском съезде Советов в 1918 году (предоставлено РГАКФД в Красногорске)
В то время как критики всех мастей нападали на непостоянство большевистской партии, другие комментаторы критиковали ее идеологию и практику с яростью, которая, по их мнению, была излишней для других течений социализма на политической сцене в 1917 году «Русский большевизм, – писал матери поэт А. А. Блок 7 июля 1917 года, – на практике до такой степени насыщен и перенасыщен чужим самому себе, и всякой вообще политике, что о нем, как о политической партии, невозможно говорить» [Блок 1927–1932, 2: 386]. В небольшевистских кругах термин «большевизм» часто использовался как синоним любой формы крайнего радикализма [Figes, Kolonitskii 1999: 172–173]. Зинаида Гиппиус записала в своем дневнике 26 октября, что большевики теперь «обнажаются» и «под ними… вовсе не “большевики”, а вся беспросветно-глупая чернь и дезертиры, пойманные прежде всего на слово “мир”. Но хотя – черт их знает, эти “партии”, Черновцы (сторонники лидера ПСР Виктора Чернова. – Ф. К.), например, или новожизненцы (интернационалисты) (объединившиеся вокруг социал-демократической газеты «Новая жизнь». – Ф. К.)» [Гиппиус 2003: 321] [62] . Писатель М. М. Пришвин занес в свой дневник 14 сентября 1917 года такую запись:
62
Гиппиус часто выражала свое скептическое отношение к новому порядку, заключая ключевые термины в кавычки, в том числе «большевизм», «большевики», «партии», «товарищи-социалисты», «революционеры». В. Г. Короленко разделял ее недоверие к массам, считая их «человеческой пылью, взметаемой любым ветром!» [Короленко 1990: 213].
Что же такое эти большевики, которых настоящая живая Россия всюду проклинает, и все-таки по всей России жизнь совершается под их давлением, в чем их сила? Многие теперь – и это в большой моде – называют их трусами, но это совершенно неверно. Несомненно, в них есть какая-то идейная сила [Пришвин 2007: 510–511].
К сентябрю – октябрю 1917 года партия большевиков вела интенсивную кампанию по всей России, чтобы донести до последователей эффективность и жизнеспособность своей организации. Так, на Вятском губернском съезде РСДРП 17 октября выступил большевик, объяснивший собравшимся «сущность большевизма» [63] . Письма из губерний в Центральный комитет в сентябре и начале октября сообщали об организационных успехах большевиков на местном уровне, обещая упрочить их, если удастся найти больше партийных работников. Однако они же рассказывали об организациях большевиков, только недавно отделившихся от меньшевиков-оборонцев или интернационалистов в регионах, о единых съездах и конференциях РСДРП, а также о зарождающихся и все еще слабо взаимосвязанных местных организациях большевиков [64] . Владимир Невский, большевистский активист, который в течение значительной части следующего десятилетия будет объяснять массам суть партии и ее идеологию, в августе 1917 года писал о заблуждениях народа в отношении большевиков и всеобщей путанице: «О большевиках говорят, что они буржуи, богатые люди (потому-де и называются большевиками), воры, погромщики, жулики… что… их виднейшие борцы… Ленин, Зиновьев, Каменев, Коллонтай… шпионы и изменники, подкупленные немецким царем Вильгельмом». Невский не видел противоречия в том, чтобы одновременно хвастаться ростом партии до 250 000 членов и отмечать широко распространенное среди населения непонимание того, что такое большевик, чего он хочет, или даже что такое вообще «политическая партия» [Невский 1917: 3, 4–6].
63
Рабочий путь. 1917. 17 окт.
64
См. рубрику «Партийная жизнь» и соответствующие статьи в «Рабочем пути» от 26 сентября 1917 года; 27 сентября 1917 года; 1 октября 1917 года; 3 октября 1917 года; 4 октября 1917 года (с новостью о проведенной 1 октября первой конференции всех большевистских организаций Петроградской губернии); 6 октября 1917 года; 10 октября 1917 года; и 11 октября 1917 года; а также газету «Социал-демократ» от 21 октября 1917 года. См. также обширную переписку между центром и местными организациями в последние месяцы 1917 года, опубликованную в [Обичкин и др. 1957].
Все эти опасения большевиков и их оппонентов по поводу состояния партийной культуры в России в целом и большевиков в частности материализовались после того, как стало известно, что на заседании Центрального комитета большевиков 10 октября по настоянию Ленина прозвучал призыв к восстанию через десять дней, приуроченному к запланированному Съезду Советов. Передовые ряды, а именно пролетариат, находились на пике революционной готовности, утверждал Ленин, в то время как вражеский лагерь демонстрировал максимальную нерешительность. В совокупности эти факторы создавали необходимые предпосылки для революции и «отказаться от отношения к восстанию, как к искусству, значит изменить марксизму и изменить революции» [Ленин 1967–1975, 34: 243] [65] .
65
Лучше всего эти события изложены в [Daniels 1967: гл. 6; Рабинович 1989: 193–234].
Призывы Ленина вызвали противодействие со стороны членов его собственной партии, которые считали, что время для восстания еще не пришло, и следующий Съезд Советов или Учредительное собрание в лучшем случае смогут предоставить большевикам защиту от дальнейших посягательств Временного правительства. И действительно, 12 октября исполнительным комитетом Петроградского Совета был создан Военно-революционный комитет (ВРК) – будущий координирующий орган восстания – для оценки и подготовки военной обороны столицы от нападения Германии или контрреволюционных элементов. Когда в массовой прессе поползли слухи о большевистском «выступлении», сторонники самого Ленина публично
66
Примеры слухов см. в «Трудовой копейке» от 20 октября 1917 года и «Газете для всех» от 20 октября 1917 года.
67
Для ознакомления с точкой зрения Зиновьева и Каменева см. «Заявление Г. Зиновьева и Ю. Каменева 24 (11) октября» в [Ленин 1926–1930,21:494–498]. Более подробный анализ их взглядов см. в [Daniels 1960: особенно 60–63]. Помимо Зиновьева и Каменева, вступивших в публичную полемику, многие горячие сторонники Ленина в частном порядке также высказывали подобные опасения (см. [Daniels 1967: 101–102] и [Рабинович 1989: 230–232]).
Как показала затяжная полемика с Зиновьевым и Каменевым в дни, предшествовавшие восстанию, Ленин прекрасно осознавал необходимость победы в борьбе за представительство как внутри собственной партии, так и на более широкой арене. В статье «Письмо к товарищам», опубликованной в газете «Рабочий путь» в номере от 19 октября, он писал: «революционная партия терпеть колебаний по столь серьезному вопросу не вправе, так как известную смуту эта парочка товарищей, растерявших свои принципы, внести может, то необходимо разобрать их доводы, вскрыть их колебания, показать, насколько они позорны» [Ленин 1967–1975, 34: 399]. Свое неприятие этих тенденций, повлекшее за собой временный выход из Центрального комитета, Зиновьев впоследствии оправдывал «раскаленной атмосферой, в которой мы живем и действуем» [68] . Неверность социалистическим идеалам содействовала только буржуазным или мелкобуржуазным целям, и ярость Ленина была, несомненно, смесью идеологического и тактического негодования по отношению к тем, кого он называл «штрейкбрехерами» [69] . «Новая жизнь» объявила эти разногласия доказательством беспорядка, заносчивости и лживости большевистских лидеров [70] . Пресса обильно цитировала публичное осуждение Лениным своих же товарищей на страницах «Рабочего пути». «В чьих же руках Центральный комитет большевиков?» – язвительно вопрошала «Рабочая газета». Каменев и Зиновьев, продолжала статья, выступили против планируемого восстания, поскольку считали, что «при данном соотношении общественных сил» оно было бы «недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом». «И что сказать о партии, – говорилось в заключение, – во главе которой стоят бесстыднейшие авантюристы или обезумевшие фанатики, против которых должен протестовать даже Зиновьев, Зиновьев “Нечестный”? И неужели в руках этих людей судьбы многих тысяч солдат и рабочих?» [71] Обман партии стал еще более очевидным, когда ее лидеры начали публично уклоняться от ответов на вопросы о планах восстания или прямо отрицать его [72] .
68
Зиновьев Г. Письмо к товарищам // Правда. 1917. № 183 (114). 8 ноября.
В 1920-е годы подобные высказывания будут использоваться против него и других лидеров. Дополнительным доказательством служили частые осуждения местных комитетов «предательства» Зиновьева и Каменева по отношению к Ленину и Октябрьской революции, которые появлялись в рубрике «Партийная жизнь» газеты «Правда» (см. № 199 (130) от 25 ноября 1917 года).
69
См. в статье «Письмо к членам партии большевиков» [Ленин 1967–1975, 34: 419–422].
70
См. выпуски «Новой жизни» от 17 и 18 октября 1917 года, а также ответ Ленина в газете «Рабочий путь» от 19, 20 и 21 октября 1917 года.
71
Рабочая газета. 1917. 19 окт.
72
См. «День» от 15 октября 1917 года и «Рабочую газету» от 19 октября 1917 года. И действительно, критики опирались на опубликованные большевиками опровержения «тревожных слухов» о большевистском «выступлении» (см. газету «Социал-демократ» от 18 октября 1917 года; это же опровержение было затем перенесено на первую полосу «Социал-демократа» от 20 октября 1917 года). В одной из статей разговоры о том, что большевики назначили день восстания, были названы «детским лепетом». «Мы не готовим восстание, а мы просто восстанем», – продолжала статья (Рабочий путь. 1917. 17 окт. Курсив автора. – Ф. К.).
Страхи людей перед партией большевиков были связаны не с самой партией как таковой: по мнению многих, она бы просто не смогла удержать власть в долгосрочной перспективе [73] . Крах, утверждал один из ведущих меньшевиков, Давид Далин, придет к ним не извне, а изнутри: «Разочарование, разложение, внутренний распад большевизма неизбежны в самый ближайший срок» [74] . «Рабочая газета» предсказывала, что партия рухнет, «как карточный домик» [75] . Критики были озабочены и меркантильными сторонниками, которые стекались в партию в течение 1917 года. Уже 10 октября газета эсеров «Дело народа» писала, что «большевистская масса» рассредоточивается по крайним полюсам политического спектра [76] . Даже хваленая поддержка армии была иллюзорной: по мнению умеренной социалистической прессы, армия была либо против, либо в лучшем случае равнодушна к большевистскому плану [77] . Другие партии, возможно, мечтали пойти по тому же большевистскому пути, как писала Гиппиус в своем дневнике от 26 октября: «черт их знает, эти “партии” <…> Ведь и они о той же, большевицкой, дорожке мечтали. Не злятся ли теперь и потому, что “не они”, что у них-то пороху не хватило (демагогически)?» [Гиппиус 2003: 321]. Но, по ее мнению, их удержало чувство идеологической и организационной неготовности взять бразды правления в свои руки и убеждение, что народ России также еще не готов к социалистической власти. Кто тогда сможет сдерживать «анархическое, синдикалистское, наивно мятежное настроение» масс, как выразилась одна из газет? [78] Страх привлечь такие «темные силы», утверждала газета «День», заставил большевиков отложить свои первоначальные планы действий [79] .
73
Искра. 1917. 27 окт.
74
Рабочая газета. 1917. 4 нояб. Газета Горького «Новая жизнь» также активно предсказывала распад большевистской партии изнутри (см. «Новая жизнь» от 25 октября 1917 года).
75
Рабочая газета. 1917. 6 нояб.
76
Дело народа. 1917. 10 окт.
77
17 октября Временное правительство направило представителей милиции в Петроград изучить настроения масс, особенно рабочих и солдат, что дало «довольно успокоительный результат» (Рабочая газета. 1917. 18 окт.). Еще более «успокоительные результаты» исследования настроений солдат см. в газете «День» от 19 октября 1917 года. Даже после 25 октября «Рабочая газета» сообщала, что фронт не предоставил большевикам ни одного солдата, несмотря на все их просьбы (Рабочая газета. 1917. 4 нояб.).
78
Искра. 1917. 14 окт.
79
День. 1917. 24 окт.
Заговоры и революции
Несоциалистическая пресса, от которой большевики отмахнулись, назвав ее «либерально-буржуазной», назвала угрозу свержения Временного правительства большевиками причиной, а не лекарством от бед России. «Речь», газета партии кадетов, сетовала на то, что «революционная демократия» не осознает «смертельные опасности» своих действий как для родины, так и для уже свершившейся Февральской революции, и подчеркивала роль большевиков в провоцировании «всех анархических и преступных элементов» в столице [80] . Когда 25 октября 1917 года большевики отобрали власть у Временного правительства, эти опасения быстро вылились в поток концентрированного гнева против большевиков и того, что их противники считали незаконными и безрассудными действиями.
80
См. «Речь» от 14 октября 1917 года и от 18 октября 1917 года соответственно.