Ола и Отто. Свой путь.
Шрифт:
19. Любовь — это не проблема?
Отто влюбился. Хорошо это или плохо? Объект любви считает, что это просто ужасно! Ола становится на защиту интересов друга.
Практика наконец-то закончилась. Я валялась на кровати и ждала прихода вдохновения. С тех пор, как я ушла из квартиры Ирги, кинув в него ночной рубашкой, прошло уже полторы недели. От так называемого жениха ничего не было слышно. Мне это надоело, и я решила написать ему гневное письмо.
Письмо никак не хотело укладываться
Лира пропадала в клинике, Отто участвовал в какой-то затее сокурсников. Делать было решительно нечего. Нет, ну конечно, можно было поучиться, но кто учится, когда на улице ласково светит солнце жатника, последнего летнего месяца?
Я посмотрела на настенный календарь, где отмечала важные задачи, которые надо бы исполнить.
Вздохнула, достала карандаш.
«Здравствуй, мама!
У меня все в порядке, кушаю хорошо, практику сдала, новых ужасных шмоток не покупала. Привет папе и сестрам». На этом вдохновение сдохло, жалостливо задрав лапки кверху.
«Отто тоже передает вам всем привет» — мужественно выдавила я из себя. — «И Лира желает всего хорошего». Новостей за неделю не было. После нашествия лунной нежити я отправила домой довольно развернутое письмо, в котором убеждала, что со мной все в порядке, я не пострадала, и вообще все хорошо. Но перепуганная событиями родительница потребовала писать ей чаще, что вызывало у меня тоску еще сильнее то, что наступала перед сдачей написанного впопыхах курсового проекта.
«На наше окно нагадил голубь» — вывела я и зевнула. Что же еще произошло?
А, точно! «Практику я закончила весьма успешно, скоро начнется учебный год». И, само собой, мстительно добавила: «Тогда писать вам будет совсем некогда, потому что этот год будет решающим для моей карьеры».
— Ола? — в комнату заглянул Отто.
— Заходи! — крикнула я радостно.
«Разрешите же на этом закончить свое письмо, так как пришел Отто и просит меня помочь ему в одном очень важном учебном деле». Я свернула лист, прилепила к нему марку и обернулась.
— О! — удивилась я. — Ты никак на свидание собрался?
— Да, — сказал причесанный и приодетый полугном.
— И кто же она? Почему ты мне ничего не сказал?
— Я только сегодня понял, что влюбился! — лучший друг крутился возле зеркала. — Как я выгляжу?
— Нормально.
— Только нормально? — он схватился за бороду.
— Ты выглядишь замечательно! — я подошла и положила полугному руку на лоб. — А ты не заболел?
Отто отшатнулся.
— А что, если я причесался и собрался на свидание, так я уже сразу заболел?
— Не обижайся, — сказала я. — Просто удивительно…
— Что я влюбился? Что я, наконец,
Я пожала плечами и села опять за письма.
«Ирга! Твое хамское поведение меня бесит! Где ты пропадаешь столько времени? А вдруг я уже умерла?»
Я задумалась и фразу про смерть вычеркнула.
«А вдруг я уже успела влюбиться и выйти замуж? А ты это все пропустил! Тебе совсем все равно! Я такого терпеть больше не намерена!».
В порыве вдохновения я полезла на полку Лиры за анатомическим атласом, криво срисовала оттуда мужское достоинство и изобразила опускающуюся на него секиру.
Полюбовавшись творением, я создала магического вестника, прицепила на него послание и отправила в полет.
Чем бы заняться? Я оглядела комнату, привычно игнорируя засохший огрызок на учебнике по точечному направлению энергии, плесень в гостевой чашке, которую было лень мыть, покрытый пылью сухарь на полке, подписанной «НЗ». А что у нас в шкафу? Может, попытаться навести порядок в одежде?
В шкафу меня ждал сюрприз — спрятанная бутыль водки. Я водку пью редко, в одиночестве — тем более. Я вытянула бутылку из шкафа и задумалась. Налила немного водки в кружку и поставила на стол. Конечно, в королевстве выпускалась водка «Медовая», «С кислинкой», «Перцовая», «На травах», «На молоке», «На крапиве», «Клюквенная»… Водки подешевле были с иллюзиями вкуса — маги старались вовсю. Подороже — на натуральных ингредиентах.
Моя же была самой дешевой обыкновенной водкой. Я подозревала, что ее купил для роли обменной валюты Отто, спрятал у меня в шкафу да там и забыл. Я понюхала водку. Гадость какая. Закусить бы чем-то.
Сухарь и огрызок меня не прельстили. Пришлось идти на улицу в ближайший магазинчик. На крыльце общежития сидел Птронька и со смачным хрустом что-то жевал. Я не смогла пройти мимо.
— А чем это ты хрумаешь? — спросила я.
— Огурчики! — похвастался Птронька, доставая из сумки молоденький, в пупырышках, зеленый огурчик. — Бери.
Я укусила овощ. Ах, какой хрустящий! Сочный! Стоп! Откуда в конце жатника ранние огурчики в торбе вечно бедного Птроньки? Он ограбил закрома городского головы? Я присмотрелась к огурчику. Да это же иллюзия! Превосходная, но иллюзия! Я глотнула и могла бы поклясться, что кусочки огурца проскользнули вниз по пищеводу — так реально мой мозг воспринял магическое творение.
— Нравится? — не удержался Птронька.
— Очень, — ответила я. — А откуда это у тебя?
— Это моя зачетная работа на практике, — похвастался он. Ах, ну да! Ведь мой одногруппник избрал специализацию по иллюзиям. — Я уже два года довожу заклятие до идеала. Получилось?
— Еще как! — позавидовала я.
В моей голове медленно оформлялся план.
— Как бы мне хотелось получить это заклятие, — вздохнула я. — Похрустеть огурчиками — что может быть лучше? Особенно когда их нет в продаже.