Олег – диктатор Рима?
Шрифт:
Поиск ядовитой змеи и одежды раба были делом техники. Всё становится проще, когда имеешь чёткий план. Немного прокололся на посту охраны. Оказывается, надо не просто переодеваться в раба, а ещё вживаться в его роль! В игре этого не было!!! А ведь раб бы не стал так нагло ухмыляться. Теперь лучше понимаю актёров с их системой Станиславского. Чтобы тебе поверили, надо вживаться в персонажа, быть им. Будет мне уроком!
Уже рядом с виллой Секунды начинаю нервничать. У входа стоят легионеры. «Проклятье! Меня вычислили? Как так?
— Ты кто? — останавливает меня легионер у ворот.
— Я здесь живу. Меня зовут Сулла Корнеллий. Секунда — моя мачеха.
— Понятно. Проходи в дом.
— А что случилось?
— Иди давай. Квестор тебе всё объяснит.
Застаю внутри непонятную картину. Выстроенные в ряд рабы по очереди едят и пьют.
— А что тут происходит? — пытаюсь я выяснить.
— Ты кто? — спрашивает меня какой-то чиновник.
— Сулла Корнеллий — пасынок госпожи Секунды.
— Как раз вовремя явился. Я — квестор Марк Минуций. Расследую смерть хозяйки дома.
— Секунда мертва? Но как?
— Выясняем. Она была в гостях у патриция Гая Юлия Цезаря и неожиданным образом там скончалась. Есть подозрение на отравление.
— Ужас какой! А что тогда вы делаете здесь?
— У сенатора мы уже были. Он уважаемый член общества, и у него нет никакого мотива отравлять соседку, пришедшую с обычным дружеским визитом.
— И поэтому вы решили пойти к ней домой…
— Если госпожу Секунду отравили, то это могло произойти у неё в особняке. Яд может не сразу подействовать.
— Теперь понятно.
— Где вы были весь день Сулла Корнеллий?
— Сначала мы ходили вместе с Секундой в Магистрат на церемонию моего совершеннолетия, потом обедали дома. Затем я пошёл в терму.
— Кто может подтвердить ваше присутствие в бане?
— Служащие, — это была Центральная баня. Меня видели и другие посетители. Я долго разговаривал с Гаем Марием.
— Центральная? Смотрю, вы не ограничены в своих расходах, молодой человек.
— Так ведь совершеннолетие. В такой день могу себе позволить.
— Ну да, наверное, можете.
— Скажите, а что будет дальше? Если честно, то я в полной растерянности.
— Пока ничего. Нам надо ещё проверить некоторые детали. В доме мы уже закончили, — рабы приняли пищу и остались живы. Все подтвердили, что вы ели и пили с хозяйкой одно и то же. Возложенной на меня властью приказываю вам оставаться в Риме до окончания следствия.
— Я могу жить в этом доме?
— Не можете. По закону вы не являетесь собственником этой виллы!
— Но я ведь её пасынок.
— Ваш отец заключил брак в форме sine manu. Вы не имеете прямого отношения к имуществу погибшей, если вас только нет в завещании. Насчёт последнего станет известно примерно через пару недель. Магистрат предоставит необходимые сведения после выяснения
— Понятно. А где мне жить?
— Где хотите, но оставайтесь в городе до окончания следствия. Каждые три дня вы должны отмечаться в Магистрате.
— Меня в чём-то подозревают?
— Пока нет, но такой порядок.
— Хорошо. Я вас понял, квестор.
— Рад слышать. И примите мои соболезнования, Сулла Корнеллий. Мы постараемся выяснить, что случилось с вашей мачехой.
— Спасибо, господин Марк Минуций…
Гай Юлий Цезарь был зол. В его особняке умерла подруга жены Секунда. Он был дома, когда всё случилось…Казалось, это дурной сон, — соседка умирала в агонии. Её судороги и рвота кровью вызвали настоящий переполох в особняке политика. Увидев, как она умирает, Цезарь напрягся ещё больше. Налицо были все симптомы отравления одним из любимых и используемых им лично ядов. Отдав незаметный приказ спрятать посуду и еду пострадавшей, он отослал человека за «карманным» следователем. Разумеется, прибывший квестор опросил всех формально и без должного усердия. Затем чиновник сразу же отправился в дом жертвы для поиска «настоящего виновника» возможного преступления.
Гай Юлий в это же самое время провёл собственное расследование и довольно быстро выяснил «откуда растут ноги». Сейчас перед ним стояла старшая дочь Юлилла и, как выяснилось, ни чуть не страдала от содеянного.
— Да, я отравила эту старуху! Вы меня поймали, — радуйтесь!
— Зачем ты это сделала?
— Она меня страшно оскорбила.
— И что же такое она могла тебе сказать, чтобы ты с ней так поступила?
— Не сказала! Хуже! Делала!
— Так что же?
— Она спала с моим любимым.
— Чего?
— Да. Ты верно слышишь, отец. Она спала с моим парнем!
Всё ещё не веря своим ушам, Цезарь попытался уточнить:
— Кто он?
— Сулла Корнеллий, её пасынок.
— Это сын того сдохшего алкоголика Луция Корнеллия?
— Он самый.
— Ты что сошла сума? Он же тебе даже не пара.
— Это пока, но в будущем он станет великим человеком.
— Каким ещё к Аиду великим? Запомни! Сыновья алкоголиков всегда идут по стопам родителей, а тут не просто отец-пьяница, а голодранец! У этого Суллы ведь ничего нет? Так? Отвечай!
— Нет, но…
— Так как он сделает капитал, если у него нет даже собственного дома и он живёт на птичьих правах у своей мачехи. Она ведь его использовала как обычную подстилку!
— Сулла станет политиком!
— Каким политиком? Ты что дура? Для занятия должности нужно иметь и собственный дом, и капитал.
— Он мог бы заработать…
— Как?
— Но он мужчина…
— Да тут половина Рима мужчины. Что дальше?
— Сулла мог бы организовать собственное дело, что-то открыть. Его только что признали совершеннолетним.