Олег – диктатор Рима?

Шведов Вадим

Минуло чуть больше недели, и тут новая напасть, — потребовала независимости Нумидия. Правитель Африканской провинции Авл Альбин решил задавить бунтовщиков, а заодно хорошо нажиться. Не обращая внимая на явную нехватку сил, всего лишь с тремя плохо обученными легионами, полководец решил справиться с Югуртой. Впрочем, стоит отдать ему должное, — консул не стал искать встречи с неприятельским войском, а ударил по богатому городу Суфуле. Но штурм провалился. Ворота были вовремя закрыты, а гарнизон, к удивлению Альбины, оказался подготовленным. Большинство офицеров стали предлагать римскому правителю немедленно отступать, — становилось очевидным, что нумидийцы не будут спокойно ждать расправы. Но что сделал Авл Альбин? Он взбесился от первоначальной неудачи, снял осаду и двинулся вглубь Нумидии. В середине ночи Югурта атаковал римские легионы около города Калама. Разгром

войска был полный, и даже сам Авл Альбин попал в плен.

Нумидийский царь заставил римского полководца подписать договор, который давал Югурте всё то, чего он не мог добиться от Рима. После этого Сенату было отправлена копия договора и сопроводительное письмо, в котором высказывалось недовольство вероломством «бывшего союзника». Однако Югурта не был бы собой, если не попытался вернуть унижение. Царь отправил письмо лишь председателю Сената, минуя двух консулов, — невероятное оскорбление. Сенат составил и отослал Югурте ответ, в котором отказался признавать это соглашение. Намечалась полномасштабная война…В Нумидию отправились четыре легиона вместе с консулом Квинтом Цецилием Метеллом. А с новым полководцем нашли себе должности при армии Гай Марий, Публий Рутилий Руф, Секст Юлий Цезарь, Гай Юлий Цезарь-младший. Африка обещала больше денег и влияния… Данный шанс нельзя было упустить, — слишком многое стояло на кону. В это же время Сулла оставался в Риме. Молодой политик решил сохранить и приумножить своё влияние в начинающейся складываться крупной фракции…

Глава 18

Марк Юний Силан был разгромлен германцами. Больше тридцати тысяч легионеров погибли, а остальные были деморализованы. Поразительным стал тот факт, что консул не только уцелел, но и совершенно спокойно перенёс это поражение. Он лично сообщил о трагедии и сделал вид, что предвидел несчастье. Впрочем, для Рима явной удачей стало нежелание германцев идти в глубь Италии. Варвары лишь освоили новые земли и, как казалось, на время успокоились.

Тем временем война с Нумидией была в самом разгаре. Консул Квинт Цецилий Метелл, напуганный недавними поражениями римских легионов, действовал нерешительно. Полководец старался двигаться очень осторожно, широко применяя разведку. Большую помощь при этом Метеллу оказывал легат (высокопоставленный военный офицер в римской армии, эквивалентный современному генералу) Гай Марий, начальствовавший над конницей. Двигаясь вглубь Нумидии, римское войско заняло город Вагу и стало заготавливать припасы… Собравшись с силами, консул двинулся прямо на врага. Противники встретились у реки Мутул.

При­бли­зи­тель­но в два­дца­ти милях от реки Мутул тянулась гор­ная цепь, пустын­ная и без­люд­ная. От её середи­ны отхо­дил тяну­щи­йся холм, покры­тый дикой оли­вой и мир­том, рас­ту­щи­ми на сухой и пес­ча­ной поч­ве. Рав­ни­на меж­ду рекой и гор­ной цепью была пустын­на из-за нехват­ки воды, за исклю­че­ни­ем мест близ реки, порос­ших кустар­ни­ком…

Рас­тя­нув строй, Югур­та занял расположенный поперечно холм. Коман­до­вать сло­на­ми и частью пехоты он при­ка­зал своему брату Болмикару и объ­яс­нил, что ему делать; сам он рас­по­ло­жил вой­ска вме­сте со всей кон­ни­цей и отбор­ной пехотой бли­же к горе. Шедший с легионами Метелл, не знав­ший о при­сут­ст­вии вра­гов, заме­тил противника, лишь спус­каясь с горы. Спер­ва он не понял, что происходит, так как нуми­дий­цы нахо­ди­лись в кустар­ни­ках и их знамёна не были вид­ны из-за осо­бен­но­стей мест­но­сти. Осознав, что идёт прямо в запад­ню, консул оста­но­вил своё вой­ско. Изме­нив бое­вой порядок, он на пра­вом флан­ге, бли­жай­шем к вра­гу, уста­но­вил в три линии вои­нов, вклю­чая резерв. Кон­ни­ца была раз­ме­щена на флан­гах, и не тра­тя вре­ме­ни, полководец, повернув вле­во пере­д­ние ряды, повёл их на рав­ни­ну.

Увидев, что Югурта не спус­ка­ет­ся с хол­ма, и опасаясь возможной нехватки воды, Метелл, послал вперёд к реке лега­та Рути­лия Руфа с когор­той легковооружённых и частью кон­ни­цы. Легат должен был зара­нее занять место для лаге­ря и подстраховать основные силы. Сам же консул, поставив Гая Мария позади первых рядов, в том же бое­вом строю, в каком спус­кал­ся с горы, стал посте­пен­но про­дви­гать­ся вперёд.

Царь Югур­та, подав знак, обрушившись, напал на вра­га. Нуми­дий­цы дей­ст­во­ва­ли ожесточённо и наседа­ли, всюду нару­шая бое­вой порядок противника. Началась бес­по­рядоч­ная бит­ва, в которой римляне не могли действовать привычным строем. Зара­нее научен­ные Югур­той всад­ни­ки вся­кий раз, когда на них напа­да­ла рим­ская конница, отсту­па­ли не сомкну­тым строем и не в одно

место, но по воз­мож­но­сти в раз­ные сто­ро­ны. Так как холм был для отступ­ле­ния удоб­нее рав­ни­ны, то лоша­ди нуми­дий­цев, при­выч­ные к мест­но­сти, легко маневрировали…

Общая кар­ти­на сра­же­ния была неопределённой, ужас­ной и даже жал­кой. Одни, отде­лив­шись от сво­их, отсту­па­ли, дру­гие напа­да­ли на вра­гов; легионеры не сле­до­ва­ли за знамёнами и не соблюда­ли строя; где кто попа­дал в опас­ное поло­же­ние, там он и отби­вал­ся; лоша­ди и люди, вра­ги и союзники — всё сме­ша­лось. По пла­ну и по при­ка­зу не дела­лось ниче­го, — всё зави­се­ло от слу­чая. День уже кло­нил­ся к кон­цу, а исход сра­же­ния до сих пор не был ясен. Нако­нец, когда все уже изне­мо­га­ли от лише­ний и зноя, Метелл, увидев, что натиск нуми­дий­цев сла­бе­ет, посте­пен­но собрал солдат, вос­ста­но­вил бое­вой строй и поста­вил четы­ре когор­ты леги­о­не­ров про­тив вра­же­ской пехоты. Римские отряды с большими потерями начали занимать воз­вы­шен­ность. Не удер­жав сво­ей пози­ции, нуми­дий­цы были отбро­ше­ны и вынуждены отступить. Однако римляне не знали местности, и это позволило Югурте достаточно легко уйти с большой частью войска…

После этих событий Квинт Цецилий Метелл решил про­дол­жать вой­ну не в сра­же­ни­ях, а через захваты местности. Поэто­му он втор­га­ет­ся в самые бога­тые обла­сти, опу­сто­ша­ет поля, грабит и предаёт огню мно­же­ство кре­по­стей и горо­дов, сла­бо укреплённых или не име­ю­щих гар­ни­зо­на. Страх перед этими дей­ст­ви­я­ми привёл к тому, что нумидийцы выда­ли римлянам мно­го­чис­лен­ных залож­ни­ков, вдо­воль пре­до­ста­ви­ли зер­но и про­чее, что им требовалось.

Югурта не мог оставить без внимания подобные действия. Исхо­дя из обще­го поло­же­ния дел, он при­ни­ма­ет реше­ние, казав­ше­е­ся ему наи­луч­шим. Боль­шей части вой­ска царь при­ка­зы­ва­ет оста­вать­ся на месте, а сам с отбор­ны­ми всад­ни­ка­ми сле­ду­ет за Метел­лом. Дви­га­ясь исключительно по ночам, круп­ны­ми доро­га­ми, Югурта, остав­шись неза­ме­чен­ным, напа­да­ет врас­плох на плохо охраняемый римский лагерь под Замой. Боль­шин­ство римлян было уничтожено, мно­гие попа­ли в плен. И преж­де чем консул смог­ отправить помощь, нумидийцы скрылись. Ввиду приближения зимы Метеллу пришлось снять осаду города и отойти. В свою очередь, Югурта стал побуждать к войне с Римом своего тестя, мавретанского царя Бокха. Война начала затягиваться. Впрочем, консул по этому поводу не сильно расстраивался. Деньги шли как от грабежей в Нумидии, так и от самого Рима. Кроме того, должность консула предусматривала срок работы всего лишь в 1 год, но в случае длительной войны его полномочия должны были быть, скорее всего, продлены. Позиции консула в Сенате были крепки благодаря союзу с цензором (должностное лицо в Древнем Риме, которое отвечало за ведение переписи, надзором за общественной моралью и государственными финансами) Марком Эмилием Скавром. Он тратит деньги, а Скавр подтверждает всю отчётность после очередного «распила» — очень удобно. В таких условиях можно и повоевать…

* * *

Гай Марий был возмущён. На его взгляд, консул специально затягивал войну. Часть территорий противника была захвачена, но к генеральному сражению Квинт Цецилий Метелл не стремился. В этих условиях возможность проявить себя перед следующими консульскими выборами сходила на нет, и более того, он оказывался полностью зависимым от планов Метелла. Разговор же с командующим получился также весьма непростым.

— Почему мы не ищем сражения? — начал беседу Гай Марий.

— Всё идёт как нужно, легат. Занимайся своим делом. Вопросы стратегии принадлежат консулу.

— Своим делом? При всём уважении, Квинт Цецилий Метелл, вы подчинили меня, опытного полководца, служившего с юности, вашему сыну. Как это понимать?

— Ты ставишь под сомнение приказы вышестоящего?

— Это не приказ, а самодурство. Ваш сын поставил меня начальником крепости в Утике, — неслыханно.

— Значит, Гай Марий, ты пока себя никак не проявил.

— Что значит не проявил? А кто спас римскую армию в битве под Мутуллом?

— Это не спасение. Тебе был отдан приказ оттеснить врага на возвышенности. Ты его исполнил как обычный легионер.

— Полный бред! А кто командовал конницей и смог быстро захватить ряд населённых пунктов?

— Ничего особенного, да и кроме тебя никто не жалуется.

— Да неужели? Только вчера те же претензии вам выдвинул Рутилий Руф, которого вы поставили командовать далёкими пограничными гарнизонами.

— К чему ты конкретно ведёшь, Гай Марий?

— Я желаю либо нормального назначения, либо отставки.