Оленин, машину!
Шрифт:
Глава 3
По дороге я с интересом, насколько позволяла обстановка, рассматривал окрестности. Красиво здесь, величественно. Это хорошо, что Забайкалье, а не Монголия. Я никогда прежде таёжных лесов не видел. Только в кино, а степь… Хоть и люблю её, но не слишком сильно. Помнится, за время службы в армии пришлось мне три месяца провести на просторах Прикаспийской низменности вдали от населённых пунктов и Волго-Ахтубинской поймы. Летом жара там невыносимая. С полсотни градусов на солнце, а техника нагревается так, что порой даже автомат в руки взять нельзя — кажется, будто его только что из печи вытащили,
Здесь, наоборот, приятная прохлада. Вон, солнышко светит сквозь кроны деревьев, освещая дорогу. Да и сама она неплоха, в общем. Осенние дожди ещё не зарядили, и хотя пылит здорово, но всё-таки жить можно. Не Черноземье, где каждая лужа может стать большим приключением, особенно если с глубокими колеями, суглинок.
Полковник сидит рядом, и когда машина подпрыгивает, хоть и стараюсь не гнать, объезжая рытвины и кочки, морщится. Видать, на фронте крепко ему досталось. Меня так и подмывает спросить, куда мы направляемся. Интересно же! Но молчу, поскольку не надо простому старшине задавать такие вопросы. Тем более когда служишь в СМЕРШ. Видимо, придётся информацию самому добывать. Только делать это очень аккуратно, чтобы не приняли за японского шпиона.
Через какое-то время я сосредоточился на управлении машиной, стараясь не выдать свой интерес, а порой и замешательство. Мои мысли переключились на другую тему и теперь были заняты поиском ответа на вопрос, как я оказался в этой ситуации и есть ли способ вернуться домой. Но пока следовало выживать и не вызывать подозрений.
Спустя некоторое время мы добрались до передовой позиции, где комполка ждали другие офицеры. Я остановил внедорожник, и полковник вышел наружу, направляясь к ним. Бойцы охраны неотступно шли следом. Я остался в машине, пытаясь осмыслить происходящее. Отвлёк сержант в форме танкиста. Подошёл вразвалочку:
— Здоров, старшина!
— Привет, — ответил я.
— Комполка привёз? Как он? Слыхали мы, сюда сразу после госпиталя.
— Да навроде того, — уклончиво произнёс.
— Огоньку не найдётся? — сменил тему незнакомец.
Я привычно похлопал себя по карманам, но потом вспомнил, что бросил курить полгода назад. Жизнь заставила: вместе с частью своей штурмовой группы оказались в засаде. Трое суток нас пытались выбить с окраины небольшого посёлка. Порой казалось: всё, наш последний вздох. Сейчас гранатами закидают, и будет у меня последний залп на родной Волгоградской земле. Дал себе зарок: если выживу — ни одной затяжки.
— Прости, не курю.
— Эх, — махнул рукой танкист. — Ладно.
— Слышь, а какое сегодня число? Чего-то я запутался.
— Так это, — он почесал в затылке. — Пятое августа с утра было, — усмехнулся и пошёл прочь. Я проследил за ним взглядом и заметил хорошо замаскированный ИС-2. Рядом оказалось ещё несколько, но точно количество подсчитать не удалось: танкисты отлично подготовились к грядущему событию. А уж в том, что оно вот-вот начнётся, я не сомневался. Отлично помню историю: войска Забайкальского фронта начнут наступление 9 августа в 00 часов 10 минут.
Но самое важное случится буквально завтра: ровно в 8 утра американский бомбардировщик B-29, несущий на борту атомную бомбу «Малыш», сбросит её на город Хиросима. Это вместе с уничтожением Нагасаки через несколько дней станет переломным моментом второй мировой войны. Потом историки долго будут спорить: в самом ли деле японский император был так впечатлён случившимся, что его
Но это будет потом, а пока никто даже не предполагает, — даже сам товарищ Сталин! — что американцы не просто собрали атомную бомбу, а собираются её использовать. Да не одну, сразу две. О наличии такого вооружения у США Иосифа Виссарионовича наверняка уже информировали. Но военные планы — дело более тонкое и страшно секретное.
Вот интересно: а в наших войсках об атомной бомбардировке сразу узнают? Или сообщение будет, как всегда, засекречено? Скорее второе. Как и всё, что связано с темой ядерного оружия с первых лет его существования.
— Оленин! — услышал я снова голос полковника. — Ко мне!
Я быстро выбрался из машины и подбежал к группе офицеров, стоящих на наблюдательном пункте. Они обсуждали что-то, рассматривая карту, разложенную на сложенных штабелем ящиках из-под снарядов.
— Вот что, Оленин, — сказал полковник, обращаясь ко мне. — Мне тебя рекомендовали как человека серьёзного и ответственного. Ты в армии в 1941-го, заслужил доверие предыдущих командиров. Короче, поступаешь в моё распоряжение.
— Разрешите вопрос, товарищ полковник? — спросил я.
— Ну?
— А как же моё командование?
— С ним вопрос согласован. Командир твоего батальона, майор Сухов, дал добро. Приказ по батальону уже отдан. В общем, будешь моим личным водителем и охранником.
— Есть! — приложил я ладонь к пилотке. — Разрешите идти?
— Ступай. И держи порох сухим. Вскоре поедем ещё в одно место.
— Есть!
Я вернулся к машине. Решил проверить, что у меня ещё интересного в багажнике. Когда выезжали, не успел. Раскрыл, заглянул. Достал оружие. Им оказался ППС — пистолет-пулемёт Судаева. Прежде только в музее его видел, в руках держать не доводилось. Осмотрел внимательно, передёрнул затвор, отстегнул и вернул на место рожок. Полный. «А этот Алексей Оленин молодец, личное оружие в хорошем состоянии содержит», — подумал. Покопался поглубже, нашёл четыре снаряжённых рожка.
Жаль, в этом времени разгрузки нет. Есть поясная сумка на два рожка, да неудобная будет за рулём. «Ладно, придётся сшить себе „лифчик“ самому, из брезента», — подумал и положил автомат под своё сиденье. Пусть будет под рукой. Потом проверил уровень топлива, масла. Всё в норме, а если учесть, что у Виллиса запас хода почти 480 км, то можно будет долго не думать о заправке. Впрочем, и запасная канистра у Оленина нашлась. Он её сзади приспособил на кронштейне, рядом с запаской. Хорошенько примотал.
Вот вопрос: что же случилось с товарищем старшиной? Почему я в его теле оказался? Может, он в моём? Может, в таком случае я там, в своём времени, жив остался, и теперь Алёха сидит и мотает башкой, пытаясь понять, что это за люди вокруг него, непонятно во что одетые и со странным оружием в руках?
Снова полковник меня отвлёк. Вернулся, сел в машину. Его охранники расположились позади. Я завёл движок, мы отправились дальше. На этот раз дорога становилась всё труднее — больше песка, несколько раз пришлось попискивать, и охране даже толкать тачку, чтобы вылезти из рыхлой западни. Но главное, что я постепенно осваивался с управлением. Внутри меня нарастало чувство, что начинаю привыкать к этой роли. Полковник был молчалив и потому не отвлекал разговорами, и я мог сосредоточиться на дороге и своих мыслях.