Олений заповедник
Шрифт:
Он погрузился в работу, и она давала ему необходимую отдаленность, спокойствие, отсутствие стыда. Он держался на расстоянии от Илены, ел, не разговаривая, глядя в книгу, и чувствовал, как в ней нарастает отчаяние, изматывая любовь, изматывая дух, и когда понимал, что она сейчас не выдержит и с губ ее сорвется «Мы не можем больше так жить», путал все карты.
– Я люблю тебя, дорогая, – говорил он, нарушая молчание, и целовал ее, понимая, что при ее растерянности крючок лишь крепче засядет в ней.
– Я было подумала, что надоела тебе, – откликалась Илена, и в глазах ее от неуверенности стояли слезы.
Крючок приходилось забрасывать снова и снова – у нее были силы для такой борьбы. Айтела порой поражало, как она умела прочесть его мысли, когда
– Чарли, ты ведь хочешь все покончить, верно?
– Откуда у тебя такие мысли? – говорил он, делая вид, будто сердится, а на самом деле борясь с желанием произнести одно-единственное слово «да!», которое терзало нервы – так хотелось ему произнести его. Но это было бы роковой ошибкой, так как чем бы все ни кончилось, урон был бы нанесен большой. Либо она бросит его и он не сможет работать, а он как раз вошел в нужный ритм, либо – что еще хуже – расчетливость и безразличие, которые он для таких случаев воспитывал в себе, могли исчезнуть, и он будет безоружен против ее страдания, ему покажется что ее боль страшнее всего на свете, и рыба будет спущена с крючка, это будет уже не рыба, а Илена, и ему придется начинать все сначала. Так что надо набраться терпения, надо быть хладнокровным и все время играть, изображая тепло, которое он не чувствовал.
Айтел пришел к выводу, что покончить с этой связью он сможет, лишь поняв Илену. Почему второразрядный мужчина должен тратить столько времени на пятиразрядную женщину? Это же нелогично. Второразрядные мужчины подбирают себе второразрядных женщин – вершины общества населены такими людьми, почему же он изменил своей касте? Но он знал ответ или думал, что знает: рядом с ним вечно маячил насмешник Фэй и звучали слова, которые он произнес неделю назад: «Ты напуган, Чарли, в самом деле напуган». Это правда? Последние два года у него плохо получалось со многими женщинами. Таковы законы секса: заменяй желание техникой, и сексуальная жизнь востребует долги, когда ты станешь слишком стар, чтобы расплатиться. Если он цеплялся за румынку, то к Илене он был прикован. Было ли сражение с рыбой шуткой, которую он придумал для себя, и он никогда не отпустит Илену – во всяком случае, до тех пор, пока его хилая мужская плоть зависит от нее? Айтела оскорбляло то, что его так влекло заниматься с ней любовью. В эти дни путаница в его чувствах объяснялась тем, что Илена часто по-прежнему доставляла ему величайшее наслаждение и он порой ловил себя на том, что во сне обнимает ее и шепчет ей на ухо слова любви.
В прошлом он получал удовольствие от обстановки: свидание с женщиной в гостиничном номере казалось более привлекательным, чем у себя дома. А теперь его жизнь словно бы лишилась интереса. Неизбежное развитие романа, подумал Айтел. Все начинается с того, что жизнь приобретает аромат, а кончается знакомым отвращением из-за отсутствия авантюры и новизны. Это был один из парадоксов, в которые он верил. Негласная цель свободы – найти любовь, а когда любовь найдена, единственное желание – вновь обрести свободу. Такова жизнь. Она всегда представлялась Айтелу в виде поиска. Жизнь шла, и ты переходил от романа к роману – удачному и неудачному, и каждый сулил обещание того, что он в конечном счете давал. Как печально к концу пути обнаруживать, что ты не изменился, что на самом деле стал хуже – еще одна иллюзия утрачена. Он лишь сумел испортить воспоминание о своих прошлых романах. Илена обострила его понимание того, что значит для женщины желать мужчину, и при его боязни оказаться непривлекательным он думал о том, сможет ли заниматься любовью с кем-то еще. Это правда – он был напуган и мысленно убеждал себя в том, какое счастье жить одному. Он пришел к выводу, что хорошо бы завести роман с женщиной, которая тебе безразлична, – просто роман, будоражащий кровь, как будоражат кровь страницы порнографического
Посещения Мэриона Фэя лишь обостряли эти чувства. Айтел пытался объяснить Мэриону:
– Но она ведь любит меня. Как ты не понимаешь, почему я чувствую себя в ответе за нее?
– Она вовсе тебя не любит, – говорил Фэй. – Она не знала бы, что делать, если бы не думала, что в кого-то влюблена.
– Ты беспощаден к ней, – утверждал Айтел, но что-то в нем обрывалось. До чего же ненавистна была мысль, что Илена не любит его.
– С возрастом, – сказал Фэй, – у мужчины наступает время, когда он может быть атлетом только с одной женщиной. – Он улыбнулся. – Возьми, к примеру, моего отчима, мистера Пелли.
– Возможно, в один из этих дней я попрошу тебя прислать мне девочку, – услышал Айтел свои слова.
– А что случилось? Устал от цирка? – спросил Фэй, и Айтел представил себе, какой, наверно, была ночь, проведенная Мэрионом с Иленой.
– Пусть это будет сегодня вечером, – сказал Айтел.
– A что ты скажешь Илене?
– Что-нибудь скажу, – отрезал Айтел, и свидание с Бобби было назначено.
Он сказал Илене, что Колли хочет посовещаться с ним по поводу сценария и что они должны встретиться в городке, на полпути между киностолицей и Дезер-д'Ор. Это оказалось легко. На один вечер можно придумать любой предлог, и, договорившись с Мэрионом, стараясь не думать о том, что Илена сидит одна дома, Айтел поехал в бар, где его ждал Джей-Джей. А Илена терпеть не могла сидеть в одиночестве – она вздрагивала от любого звука, на нее давила тишина пустыни, и она старательно запирала вое двери и окна.
Джей-Джей был уже пьян. Он без ума от Бобби, сказал он Айтелу, – она хорошая малышка. Бобби уже сняла номер в отеле и ждет их. И они отправились вместе – Джей-Джей задержался лишь, чтобы купить бутылку, затем они поехали на встречу с ней. Так уж повезло, что отель, где Бобби сняла номер, был тот самый, где жила Илена в ожидании Колли, и Айтел не без неприятного привкуса не мог не вспомнить, как приезжал сюда утром за ее вещами.
Как только Айтелу представили Бобби, он понял, что его затея была ошибкой. Бобби, безусловно, не принадлежала к женщинам его типа, ее глаза, казалось, говорили: «Жаль, что мы встречаемся при таких обстоятельствах». Словом, это будет еще одна из шуточек Фэя.
Они сидели втроем в гостиничном номере, Джей-Джей стал передавать по кругу бутылку, а они вылавливали из чаши подтаявшие льдинки. Бобби стеснялась. Она сидела, повернувшись к Джей-Джею, и рассказывала ему о знакомых, которых Айтел не знал: Ларриде проигрался в покер, а Барбара снова забеременела, а Дэн женился на барменше в столице, а Лилиан создала оркестр, но хороших контрактов у нее нет, и так далее; Юджин выступает в женских ролях, а Рини снова влюбилась. Айтел слушал, забавляясь реакцией Джей-Джея, а тот был таким теплым, ему так нравилась Бобби, он прищелкивал языком, слыша о неприятностях, в какие попали люди, и перемежая это комплиментами в адрес Бобби.
– Ты самая прелестная, лапочка, – говорил Джей-Джей, и Бобби улыбалась.
– Обожаю этого мужчину, – сказала она Айтелу.
– У нас романтические отношения, – пояснил Джей-Джей и посмотрел на часы. – Надо бежать, – сказал он им. Айтел знал куда: за вечер Джей-Джей представляет клиентам трех-четырех девиц Мэриона. Уже собравшись уйти, он подал знак Айтелу. – Лапочка, извини нас, – сказал он, – Чарли обещал дать мне подсказку про лошадь.