Олений заповедник

Мейлер Норман

– Если хочешь так считать, да.

– А что, если Г.Т. не поручит мне режиссуру?

На лице Муншина появилось легкое сомнение.

– Я об этом думал, – сказал он. – В таком случае мы могли бы изменить условия нашего соглашения о твоем сценарии. Я вовсе не хочу оставлять тебя на мели.

– Какое счастье, что мы уже партнеры, – ответил Айтел.

«Удивительный человек этот Колли, – решил Айтел. – Он приехал в Дезер-д'Ор, потому что Г.Т. велел ему купить историю жизни Серджиуса О'Шонесси. Но, выходя

на рынок, Колли одной рукой хватает, другой продает. Поэтому, как бы дело теперь ни обернулось, он в прогаре не будет». Интересно, подумал Айтел, сколько сделок заключил Колли на этой неделе.

– Серджиус отказался от твоих двадцати тысяч долларов, да? – неожиданно спросил Айтел.

– Мы оставили вопрос открытым.

– Как ты это ему преподнес – сделал предложение за рулеткой?

– Это место ничуть не хуже любого другого.

– А Лулу тоже работает над Серджиусом?

Колли не мог не улыбнуться.

– Ну, вот тут дело немного сложнее. У Г.Т. патологическое желание выдать ее замуж.

– За Тедди Поупа?

Колли кивнул.

– Однако при благоприятном стечении обстоятельств, я думаю, Г.Т. может спокойно посмотреть на то, что Лулу выйдет замуж за Серджиуса.

– Какой красивый конец для фильма. – Айтел так и покатился со смеху. – Для толстяка, Колли, – сумел он наконец произнести, – ты, безусловно, на удивление ловок и способен пролезть в игольное ушко.

Муншин рассмеялся вместе с ним. Они сидели в гостиной Айтела и хохотали, хохотали, но Муншин остановился первым.

– Я без ума от тебя, беби, – сказал он, вытирая глаза, – ты единственный из моих знакомых, кто видит меня насквозь.

– Вот это комплимент, – весело отозвался Айтел.

– Ты мне поможешь с Серджиусом, хорошо?

– Нет, – ответил Айтел, – я и пальцем не шевельну.

Глава 16

Муншин рыгнул с мрачным видом.

– Я представлял себе, что ты можешь так отреагировать, – сказал он и пригнулся в кресле. – Что ты мне ответишь, Чарли, если я скажу, что ты мне кое-чем обязан?

Айтел сознавал, что пьянеет: он вдруг почувствовал, что разозлился.

– Ничем я тебе не обязан, – сказал он, и голос его задрожал. – Тем более после того, как получил те гроши, за которые ты купил меня.

Муншин согласно кивнул.

– Да, знаю. Я человек никчемный. В твоих глазах я дешевый мошенник. Но если ты способен две минуты подумать о чем-то, кроме себя, возможно, ты осознаешь, что еще не начал ценить, – он поднял вверх палец, – чувства, руководившие мной в этом деле.

– Очень даже ценю, – сказал Айтел. – Тебе нужна помощь в одном из твоих маневров. – Неспешный ритм воздействия виски прервался, и мозг Айтела снова заработал ясно, яснее ясного, стараясь подготовиться к чему угодно, что было в загашнике у Колли. – Муншин,

неужели ты никогда не даешь себе отдохнуть? – раздраженно спросил его Айтел.

– Послушай, Чарли, можешь называть меня каким угодно чудовищем, но помни, что я единственное чудовище на этой вшивой студии головорезов, которому не наплевать, что будет с тобой. – В голосе Муншина с каждой фразой появлялись новые интонации. – Так что не играй со мной. Я не хочу выяснять, у кого из нас крепче мускулы. Потому что – хочешь верь, хочешь нет – твоя судьба волнует меня, Чарли.

Айтел рассмеялся, но даже и его критическому уху смех показался чересчур пронзительным. Он злился, что выдал свою привязанность к Муншину, и потому сказал:

– Да, я вижу перед собой рыдающего навзрыд удачливого продюсера.

– Пошел ты, Айтел, к черту, – тихо произнес Муншин. – Я же не говорил, что буду рыдать по тебе навзрыд. Я сказал, что немного переживаю.

Айтел сел глубже в кресле и вытянул ноги.

– Что ж, Колли, – сказал он, – с этим я могу согласиться.

– Айтел, исходи из того, что на данный момент это так. В мире слишком много других людей, с которыми надо сражаться. Я не хочу сражаться с тобой.

– В таком случае давай не будем больше говорить о Серджиусе.

– Что, если я скажу тебе, что понимаю, почему ты так относишься к этому малому? Поверь, я это понимаю. Сколько бы грязи я ни видал, заполняя дыры не в одной омерзительной и дохлой картине, я по-прежнему достаточно сентиментален и считаю, что каждый человек должен относиться альтруистически к кому-то. Во всяком случае, хотя бы к кому-то одному на свете. Так что ты можешь проявить альтруизм в отношении Малыша. Я не буду больше с тобой сражаться.

Айтел не спеша сделал большой глоток из своего стакана. Он уже чувствовал себя немного лучше.

– Я открою тебе один секрет, – сказал он. – Мы с тобой отлично поладим, если ты не будешь произносить длинных речей.

В ответ на эту отповедь Муншин терпеливо улыбнулся.

– В таком случае выслушай следующее. Я хочу, чтобы ты сказал мне со всей объективностью и честностью, потому что, Айтел, ты обязан быть со мной честным, так вот скажи мне, как, ты думаешь, поведет себя Серджиус, если я уговорю его пойти навстречу предложению дяди Германа.

– Дяди Германа? – переспросил Айтел. – Дяди Германа Тепписа?

Колли осклабился.

– Пожалуйста, не говори так громко.

Оба рассмеялись, словно то была давно знакомая семейная шутка.

– Ну, Колли, – сказал Айтел, – за это стоит как следует выпить.

– Расскажи мне про Серджиуса, дружище.

– Чтобы доказать мою смекалку?

– Ты знаешь, что я думаю о твоей смекалке. Ты хочешь, чтобы я встал на четвереньки? – прогремел Муншин. – Для чего, ты думаешь, я сюда пришел?