Ольф. Книга четвертая
Шрифт:
Ответные объятия сомкнулись на его шее. Это было невозможно, но было.
Ни о чем не хотелось думать, но как не думать? Что-то же случилось, если в ночь перед свадьбой…
– Ты уверена? – спросил он хотя бы для очистки совести.
Алина кивнула. Она всегда знала, что и зачем делала. Если что-то происходит – риски оценены, плюсы-минусы сведены в сальдо, итог признан рентабельным.
Впитанная телом фигурка высвободилась, на ладонь Виктора лег квадратик из фольги, где прощупывалось
Не то чтоб Виктор настолько любил Ярослава, но Алина – девушка брата. Завтра может стать женой. Что-то явно произошло.
– Почему ты здесь? – глухо спросил он.
– Мне это нужно.
– Он изменил тебе? Хочешь отомстить?
– Глупости. Если бы изменил, я уже ехала бы к родителям. Ярослав не может изменить. Он… Да что же такое, что мы, вообще, обсуждаем? Говорю же, машина ждет. Нужно успеть, пока меня не хватились.
– Девичник?
– Да.
– А Ярослав?
– У него мальчишник. Не теряй время.
Нежные пальцы развязали пояс на халате Виктора.
Слова больше не требовались. Сумбурно произошли два одновременных процесса: пока вынутое из фольги раскатывалось, подхваченное снизу платье в противофазе взмывало к пояснице. Алина развернулась. Одной ладонью она уперлась в дверь, второй придерживала собранное выше талии. Открылось ничем не прикрытое чудо, о котором грезилось, но о реальности которого даже не мечталось.
– Девичник… – Организм требовал погружения в счастье, но Виктор медлил. – Завтрашняя свадьба не под сомнением?
– Сплюнь. Это мечта жизни, и она осуществится, даже если Луна упадет на Землю – если не прямо на голову. – Алина нетерпеливо взбрыкнула серединой. – И если ты сейчас же не начнешь…
Виктор не узнал, что будет в противном случае. Он «начал».
Тела дернулись, пробил сладкий электрический разряд. Словно открылись врата в мир, где время и чувства живут по другим законам. «Она совершенна», – витало в оставшейся вменяемой части мозга.
А сам Виктор? Бледная тень брата, недокандидат наук, вместо денег и признания к тридцати годам заработавший только сутулость и осень на голове. Почему же Алина сейчас здесь, с ним?
– Вы поругались?
– С Ярославом нельзя поругаться. – Алина впитывала удары, как пляж океанские волны, уложенная прическа приказала долго жить, витые пряди свалились и размеренно колыхались. – Он понимает с полувзгляда, чувствует состояние, мысли и желания. Я купаюсь в неге и восхищении. В целом мире мне нужен только он один. Мой Ярослав.
– Если он настолько идеален…
– Он почти идеален, – поправила Алина.
– Почти?
– Поэтому я здесь.
– Проблемы в постели?
Если Алина пришла за добавкой
– В постели он ангел. – Обернувшись, насколько позволила анатомия, Алина закатила глаза – не от ощущений, что обидно, а от воспоминаний. – И бес. По очереди и одновременно. Когда мы вместе, я улетаю в космос, я кричу и реву, я рву простыни и царапаю мебель. Он единственный, кого я хочу, и быть с ним – единственное, о чем мечтаю.
– Значит, быт заел? – догадался Виктор.
Думал, что догадался.
– Он бросается на помощь, едва увидит, что я за что-то взялась. Когда отгоняю – настаивает, ходит кругами, грозится нанять домработницу. А мне не нужно! Есть обязанности сугубо женские, которые нельзя доверить мужчине. Вот это, – она пошевелила разносимым вдрызг богатством, в котором с боков увязли пальцы Виктора, – со временем меняется не в лучшую сторону, красота блекнет, а для мужчины нужно оставаться необходимой. Чтобы он не представлял жизни без моего присутствия рядом. Я воюю с Ярославом за право делать по дому как можно больше, но когда мы чем-то занимаемся вместе… это лучшие часы жизни.
– Тогда ничего не понимаю.
Алина отвернула лицо, ее поза как бы проиллюстрировала: «И не надо».
Разговоры разговорами, а движения не прерывались. Партнерша стоически выносила любовь не того, чью идеальность декларировала. Может, не настолько брат идеален? Не зря он ревновал к Виктору, Ярослав будто предвидел. На последней встрече он высказал с пренебрежением: «Посмотри на имена. Алина и Ярослав. Тем, что находится между А и Я, можно описать все, внутри заключена Вселенная. Между вашими А и В – только Б». Это выглядело плевком в душу, но Ярослав, как всегда, был прав.
– Ты же любишь его. – Ощущения заставляли сердце Виктора биться люстрой об пол, и только разговоры сбивали накал. – Любишь так, что при выборе «он или все остальное» даже не задумаешься. Почему же?
– Потому что он – единственное, что есть, что было и что будет. Ради него все отдам, на все пойду. Он – мои потрясающие восходы и до изнеможения сладкие закаты. Безоблачные дни, не повторяющие друг друга, и «ночи, полные огня». Мой редкий лед и частый жар. Обнимать его – держать в руках весь мир. Любить Ярослава – это обрести смысл жизни.
Приторные фразы пролетали мимо ушей, Алина говорила искренне, но говорила не о том.
– Ревнует к каждому столбу? – шумно дыша, выпихнул из горла Виктор.
– Никогда. Я не даю повода.
Это так. Проще экскаватор заставить летать, чем раскрутить эту девушку на маленькое удовольствие. Тем непостижимее происходящее. Но больше не хотелось ни говорить, ни думать – только чувствовать. Только двигаться. Только наслаждаться моментом. Виктор ушел в ощущения, с головой окунулся в их вкус, цвет и аромат, утонул в них… Цепная реакция снесла последние барьеры, прихожую сотрясло рычание, перешедшее в вой дикого опустошения.