Ольга, княгиня зимних волков
Шрифт:
– Сбежал жених-то!
– Какой жених? – опешила Эльга. – Чей?
– Помнишь, на днях говорили с дружиной, чтобы осенью идти сватать за Старого смолянскую княжну?
– Помню. Разве он уехал? Я не слышала.
– Не уехал, здесь он. Только смолянке Старый больше не жених!
– Как это?
– К Деляне он присватался! Зашел к нам, увидал ее, аж в лице переменился. Люблю, говорит, женюсь!
– На Деляне? – Эльга тоже была так далека от этой мысли, что не верила ушам.
– Вот именно: Ингвар ладожский – на Деляне деревлянской. Говорит, хоть три года буду через леса дремучие идти, на стеклянные горы лезть,
Мистина засмеялся над пылкостью молодецкого сердца. С высоты жизненного опыта его собственных тридцати трех лет чего же было не потешиться?
Эльга вытаращила глаза: от своего вежливого, сдержанного, терпеливого племянника она не ожидала такой решимости на грани дерзости.
– Погоди, но как же… А Святша? – опомнилась она. – Я Святшу… Это наша невеста!
Мистина придал лицу выражение сожаления и при том готовности мириться с неизбежным.
– Первым с ней был обручен кто? Одд-Святожит, Олегов сын. Он еще был сыном Мальфрид дочери Ульва. Ингвар-младший – сын Ульвхильд дочери Ульва, его двоюродный брат.
– Святша тоже ему двоюродный брат!
– Но на девять лет младше, – развел руками Мистина: дескать, это обстоятельство никак не обойти. – Невесту первым получает тот из братьев, кто старше. Не нами сей обычай заведен. Надлежало ему первому и предложить ее, но мы же думали, он уже на внучке Бьёрна женился. А коли не женился и братову невесту хочет – ему и полагается.
Эльга задумалась. Мистина мысленно поздравил себя: во-первых, она успокоилась и снова способна рассуждать. Во-вторых, следует за ним по указанной дороге. Осталось немного.
– И мы не можем ему отказать, – добавил он чуть погодя. – За ним – родовой обычай. И если откажем, обретем врага у выхода в Варяжское море и под боком у Тородда. Нужно нам это? Ради чего? Да и Святша не прогадает. Ему лет через пять только жениться, а Деляне тогда уже за двадцать будет. Задразнят его – на колоду скрипучую, скажут, лазит… Помоложе подберем, как срок подойдет, и родом не хуже. Да и кто знает, где нам родичи через пять лет понадобятся?
Эльга снова задумалась. Мистина говорил так, будто все уже решено, причем к ее же пользе. Мысль женить сына на девушке на шесть лет старше она и сама принимала лишь как необходимость. И сейчас ощутила, что, пожалуй, рада, если можно обойтись без этого.
– Ты… мне зубы не заговаривай! – Она тряхнула головой и вонзила в свояка строгий взгляд. – При чем здесь женитьба моего Ингвара на Сверкеровой дочери?
– Мы при дружине поход за невестой объявили?
Мистина бросил взгляд на Ингвара, и тот кивнул: объявили. При дружине.
– Парням за добычей идти надо?
Ингвар снова кивнул: еще как надо!
– Так и что – ждать, пока Карий с Годимой князя силой на корабль посадят и в Романию погребут?
Эльга переменилась в лице. Этого Мистина и ждал. Он отлично знал, что княгиня – первая сторонница нерушимого мира с ромеями, который позволит новым владыкам едва рождающейся державы если не стать равными, так хоть приблизиться к прочим престолам этой части света. Зваться не просто вождями особенно большой шайки разбойников, «безбожного народа рос», а архонтами, даже, возможно, каганами!
А этого Эльге очень хотелось. Не будучи воином, как ее муж, она не могла утешаться военной славой. Уже двенадцать лет живя
– Дружине нужна другая цель похода, – просто пояснил Мистина. – Доступная и прибыльная, чтобы стоило ноги трудить. Но такая, чтобы свои же торговые гости не сочли нас «морскими конунгами», которым лишь бы пограбить кого. Сверкер не жаждет с нами породниться… и я его понимаю. Он соображает, чем ему это грозит. Но если мы посватаемся, а он откажет, сами каган хазарский и василевс ромейский сочтут нас вправе обидеться. За хороших невест еще в Дажьбожьи веки ходили войнами и будут ходить всегда. Но свататься мы собирались ради Старого. А он другую нашел. Нужен другой жених. Так кто, кроме князя?
– Святша! – Эльга нахмурилась. Здесь она отказывалась следовать за мыслью хитроумного свояка. – Он ведь без невесты остался!
– Дочери Сверкера шестнадцать лет. Если ее откажутся выдавать за недоросточка, уже Сверкер будет в своем праве, а не мы. Жених должен быть такой, чтобы самая привередливая невеста ахнула от восхищения и побежала перевязывать укладку. И это только он – киевский князь.
Мистина горделиво ткнул пальцем в Ингвара, и тот невольно приосанился.
– Нет! – упрямо твердила Эльга. – Святша – будущий киевский князь, и он ничуть не хуже отца!
– Эле, да успокойся же! – Ута подошла и приобняла ее. – Что ты кипятишься? Никакой свадьбы не будет.
Она сказала это с такой убежденностью в очевидном, что Эльга повернулась к ней.
– Не будет? Я не понимаю – вы все кому голову морочите?
Боевой пыл угас, ее уже тянуло заплакать.
– Чего здесь не понимать? – ласково, как ребенку, пояснила Ута. – Сверкер нам от-ка-жет! Сватайся к нему хоть Святша, хоть Ингвар, хоть сам Дажьбог. Но если женихом будет киевский князь, то смолянам куда больше почета в таком сватовстве, и тем стыднее им будет отказать. Все так и поймут, что они просто хотели нас оскорбить. И представь, с какой радостью вся Русская земля соберется в поход, чтобы отмстить за оскорбление князя!
Эльга отошла и села на лавку. Ингвар украдкой утер лоб и метнул взгляд в сторону кувшина: сгонять бы сейчас кого-нибудь за холодным пивом в погреб!
Наконец княгиня подняла голову и обвела троих близких задумчивым взглядом:
– Ну… а что, если Сверкер нам не откажет?
Альдин-Ингвар был занят изготовлением прялки. Он знал о словенском обычае дарить невесте прялку перед свадьбой, к тому же Ута тайком рассказала ему о детской игрушке, которую Деляна уже лет десять хранит в ожидании новой, настоящей. Молодой ладожский воевода неплохо умел резать по дереву. Будь у него побольше времени, он бы изобразил на лопаске всю сагу о браке Ньёрда и Скади: ведь и его невеста поначалу приняла за другого. Но времени не хватало, и он ограничился простым узором по краю – во вкусе Северных стран. Прялок такого рода немало делалось в Ладоге, и там она никого бы не удивила.