Ольга, королева русов. Вещий Олег
Шрифт:
Вот почему он вспомнил о разноцветных волках в разговоре с умным и хитрым ромеем.
И помчался к древлянскому князю Малу. Так как был убежден, что просчитал все шаги великого князя Игоря. И шаги эти неминуемо вели Игоря в Древлянскую землю.
– Хазары приодели мою дружину и Киев встретит ее кличем восторга, – говорил он князю Малу за доброй чашей медового перевара – Игорь затеет поход на Византию, чтобы отдать своей дружине болгарские окраины на поток и разграбление. А печенежский князь Куря через пороги его не пустит. Скажи мне, князь Мал;
– Он не пойдет в Болгарию, – усмехнулся славянский князь. – Он пойдет в Древлянскую землю. И станет грабить меня, воевода. Ты этого хочешь?
– Да, – сказал Свенельд. – Ты, князь, не дичь. Ты – приманка в западне. Как только князь Игорь сунется в нее, мы захлопнем все выходы.
– А что я скажу его посланцам? Что я воюю с Великим Киевским княжеством?
– А ты скажешь его гонцу, что заплатил дань мне, князь Мал. Князь Игорь сам пожаловал мне это право, так что все будет соблюдено.
– Он спалит Искоростень, – озабоченно вздохнул древлянский князь.
– Я взял богатую добычу на ясах, – сказал Све-нельд. – Половину ее я отдам тебе, вели послать за нею лодки. Часть – малую – вручишь Игорю, а вторую пообещаешь после заключения договора о мире. Мира без согласия дружины не подпишешь, а дружина такого согласия великому князю не даст.
– Почему не даст? Я же буду предлагать добрый выкуп за Искоростень.
– Это уж моя забота, князь Мал. Игорь вернется к тебе без дружины, только с охраной, и ты с моим сыном возьмешь его голыми руками.
– Твои хитрости не для моего ума, воевода, – проворчал древлянский князь. – Чтобы дружинники великого князя отказались взять добычу?… Не-ет, этого и быть не может.
– Князю Игорю важно, чтобы дружинники получили свою долю из его рук, а не из твоих, князь Мал. Чтобы вернуть их преданность, Игорь наступит и на собственную жадность. Готовь лодки. Их приведет тебе Горазд. У него свои счеты с князем Игорем.
Вечером состоялось ставшее уже традиционным невероятное по обильности еды, питья и веселья застолье у князя Мала в честь воеводы Свенельда. А потом отец с сыном увиделись наедине. И на этом свидании Мстише удалось дважды удивить воеводу.
– Прими мои поздравления, отец, – сказал он, едва переступив порог. – Ты скоро, даже очень скоро станешь дедом!
– Благодарю тебя за заботу о моей старости, сын, – улыбнулся Свенельд, обнимая Мстишу. – Знает ли второй дед об этом?
– Мы уже отпировали, – Мстиша был чрезмерно возбужден, как с огорчением приметил воевода. – Но он не знает о второй новости, потому что я поклялся не говорить ему о ней. Только ему. Тебе – разрешено.
– Кем разрешено? – Свенельд был ошарашен не столько новостью, что вскоре станет дедом, сколько взвинченным напором Мстислава.
– Вещим кудесником, – со странной интонацией произнес Мстиша.
– Ты стал верить
– Я не искал его, – искренне, даже немного удивленно сказал Мстислав. – И даже не думал об этом. Но он сам нашел меня. Сам!… И сказал…
Мстиша неожиданно замолчал.
– Почему ты замолчал?
– Ты бы тоже замолчал, когда бы услышал его пророчество. Я – услышал и молчал два дня.
– И что же это за пророчество?
Свенельд задал свой вопрос с неприкрытым равнодушием. Он был прежде всего воином, привыкшим во всем полагаться на себя и своих дружинных товарищей. Всякие пророчества и гадания вызывали в его привычной среде только насмешку.
– Великое, – тихо сказал сын.
– Вот даже как?
– Ты напрасно улыбаешься, – в голосе Мстиши звучала обида. – Если бы ты слушал, как он говорил, ты бы поверил тоже.
– Во что?
– Мой сын, а твой внук будет великим богатырем Руси. И прославит в веках наш род.
– В это очень приятно верить, сын. Но… Мстиша предостерегающе поднял руку.
– Подожди, это еще не все пророчество.
– Ну, уж куда больше-то…
Свенельд с трудом сдерживал усмешку. Он щадил сына и отлично помнил, что испытывал сам, когда Всеслава призналась, что ждет ребенка.
– Это – что касается сына. Но он родится вторым. Первой будет девочка. И если я назову ее тем именем, которое мне подсказал кудесник, она… – Мстиша запнулся и закончил шепотом: – Она родит великого князя и великого богатыря.
– И что же это за имя?
– Малфрида, – по-прежнему шепотом сообщил Мстиша.
– Насколько мне известно, в нашем роду не было женщин с таким именем.
– Но мы решили назвать ее именно так.
– А знаешь ли ты, что наш род не имеет права на великое княжение? Мы – потомки бездомного варяга, а не Рюриковичи и не Ольговичи, сын.
– Твою внучку, а мою дочь Малфриду может взять в жены законный наследник Рюрикова Дома.
– Так сказал тебе кудесник?
– Так сказал князь Мал, – с вызовом ответил Мстиша.
Сын свято верил в пророчество какого-то кудесника – а таковых на Руси всегда было с избытком, потому что для славян, придавленных тяжким гнетом разного рода поборов, чудо оставалось единственной надеждой, – и Свенельду это не понравилось. Эта несбыточная, как и все пророчества, мечта путала планы самого воеводы. А эти планы уже начали осуществляться, он сам их готовил со всей дотошностью человека, привыкшего бороться с неожиданностями.
– Мои люди отвезут твою беременную красавицу к княгине Ольге. И пусть девочку, если она и впрямь родится первой, назовут Малфридой, хотя это имя и чуждо слуху как славян, так и русов. И где его только откопал твой кудесник?
– Прости, отец, но так не получится, – виновато сказал Мстиша. – По славянским обычаям женщине полагается родить дома, чтобы его глава поднял ребенка на руках перед старейшинами. Тем более что мой тесть души не чает в своей дочери.
– Ты помнишь о своей клятве?