Ольга, лесная княгиня
Шрифт:
– А приданое хорошо ли?
– Хорошо – десять укладок сам видал на пристани, а коробьев не счесть!
– Пусть девку приведут! Смотрины устроим!
– Наша княгиня – имеем право глянуть, кого берем!
– Ведите, ведите!
Дивислав в изумлении оглядел собрание и вдруг расхохотался.
Он, дурень, наладился воевать, уж мысленно меч свой варяжский вздел на плечо, а его тут почти женили! Гулять на свадьбе старейшинам хотелось явно больше, чем снаряжаться на рать.
Но что делать – спорить? Убеждать,
Даже если князь сходит с ума, старейшины на то и существуют, чтобы вернуть его в разум и не позволить наломать дров.
Послали за плесковичами, которые ждали в княжьей избе.
– Гремята! – завопил обрадованный встречей с родичем Славигость. – Показывай невесту, которую привез!
– Славига! Брате! Вот Доля привела свидеться! Да как же показывать – девка-то не…
– Князь согласен эту взять! Я им уж растолковал, как ваш род хорош и почитаем.
– Да уж мы-то никому славы доброй не уступим! – ободрился Гремята. – Однако растолкуй мне, зачем вам девка?
– Да князю жениться! – втолковывал Славига ополоумевшему от такой чести родичу. – Согласен князь! Одну вы не уберегли, так эту берет взамен! Коли нам понравится, и коли приданое доброе…
Гремислав воззрился на него, потом на Бельшу.
Тот, как и Аська, сидел с открытым ртом. Мысль предложить Уту в жены Дивиславу взамен сбежавшей Ельки не приходила им в голову – все хорошо понимали разницу между сестрами.
– И что же он… в княгини ее берет? – помолчав, уточнил Гремислав.
– А это как нам понра-авится! – с шутливым вызовом протянул Славига.
Гремислав еще подумал и кивнул:
– Беги, Аська, за сестрой. Пусть она там… поукрасится получше. И во сне не видала такого счастья, а вдруг и дастся! Она девка добрая, Макошь наградит!
Я слышала, что князь Дивислав собрал своих старейшин на совет, и ужасно волновалась.
Теперь он все знает.
Он может послать войско вслед за Эльгой… о боги, только бы их не догнали!
Но, помня, как сильно мы все провинились перед богами и чурами, я понимала, как мало у нас надежды на их защиту. Дивислав мог собрать войско и пойти на Волховец – родовое владение своего обидчика Ингвара.
Прямо сейчас это ничем не грозило Эльге, но означало войну ее мужа сразу с несколькими противниками.
Война!
Это ужасное слово отдавалось в ушах звоном железа, криками боли, страха и горя. Я, к счастью моему, мало видела войны: последняя случилась как раз за год до рождения нас с Эльгой. Но матери нам немало о ней рассказывали, и возле Люботиной так и прижился кое-кто из беженцев, разоренных чудью в тот раз.
Погиб в бою стрый Вальгард – так неужели это лишь начало череды бедствий?
Томясь самыми худшими ожиданиями,
Гремятина жена, Святогоровна, причитала шепотом, ожидая всяческих бед.
А с нами-то что будет? А что, если Дивислав обвинит Плесков в пропаже невесты? А нас с нашим всем добром возьмет в заложники – а то и хуже?
Когда с шумом растворилась дверь, мы невольно встали. Ворвалась Держана с выпученными глазами, а за ней маячил Аська с вытянутым лицом.
– Пойдем! – воскликнула она, найдя взглядом меня. – Я как знала! Знала я, что ты нашей княгиней будешь! Идем! Старейшины видеть тебя желают!
Я ничего не понимала.
Держана схватила с ларя паволоку, в которой я приехала, набросила мне на голову, взяла за руку и повела наружу.
Куда? Я даже не успела спросить.
Из-под белого шелка я ничего не видела и заботилась больше о том, чтобы не споткнуться.
Идти пришлось недалеко: шагов с полсотни.
Держана велела нагнуться, сама положила руку мне на затылок и заботливо придержала, чтобы я вслепую не грохнулась о косяк.
Я очутилась в просторной избе, полной народу.
Никого не видела, но чувствовала присутствие десятков человек: слышала гул возбужденных голосов, топот, шорох, движение.
Держана за руку вела меня куда-то вперед.
Остановилась.
– Вот племянница моя, дочь сестры моей и воеводы варяжского Турлава, – услышала я голос вуя Гремяты. – Понравится – пожалуйте, не понравится – не обидьте.
Паволоку чем-то подцепили и потащили с моей головы.
В этот решающий миг я, смешно сказать, испугалась, что ее сейчас уронят на грязный пол – белый-то шелк!
Но вот паволока упала (Держана ловко подхватила ее), и в лицо мне уперлись, как показалось с перепугу, сотни глаз!
Конечно, их там было не сотни, а всего человек двадцать. Но все таращились на меня, как на неведомое диво.
Стало тихо, в молчании проходили мгновения.
А я по-прежнему не понимала, что происходит и что они хотят разглядеть на моем лице. Вид у них был такой, будто каждый читает в моих чертах свою судьбу.
– А что, девка-то справная! – первым произнес невысокого роста, но шустрый по повадке старик с большой загорелой лысиной и совершенно белой бородой ниже пояса. – Хорошая девка.
Все загудели: в голосах слышалось одобрение, взгляды повеселели.
Я осмотрелась.
Какой-то мужчина сделал несколько шагов ко мне. Он был моложе всех, хотя не слишком юн: выше среднего роста, крепкий, с грубоватыми прямыми чертами, которые смягчал короткий нос. Серые глаза пристально смотрели мне в лицо.
А я была так изумлена всем этим, что даже не чувствовала смущения – лишь растерянность.
– Ну что, девица… – неожиданно мягко обратился он ко мне, будто боялся голосом меня поранить. – Как тебя зовут?