Олигарх. Ты не купишь меня
Шрифт:
— Вы хорошо знакомы с Игорем?
— Да, учились вместе. Мы старые друзья-товарищи. Меня зовут Роман, очень приятно. Вас я помню еще со школы, вы — Вероника, с моей сестрой вместе учились.
— Очень приятно, Роман, — дружелюбно протягиваю ему руку. Неожиданно для меня Роман наклоняется над моей кистью и прижимается к тыльной стороне губами. Я чуть не падаю — от неожиданности или качки, и довольно резко выдергиваю ладошку. Я испытываю неуместное ощущение брезгливости, хочется сразу помыть руки. С трудом сдерживаюсь, чтобы не вытереть ее о платье сразу. Возможно у моего поколения профдеформация после коронавируса,
Так неудобно перед новым знакомым, он ведет себя, как джентльмен, а я — как пуганая крепостная крестьянка. Стыдно-то как… Постараюсь реабилитироваться в искусстве светского разговора.
— Так о чем мы говорили, простите?
— Мы с Игорем с первого класса вместе, как в школу пошли. Это потом уже у нас дорожки разошлись, а раньше были не разлей вода.
— А девушка эта, тоже с вами училась?
— Рыженькая? Да, это Люся, Людмила Решетова. Они с Игорем встречались в старших классах. Странно, что вы ее не помните, она сейчас эффектная, а раньше-то вообще была огонь! Красотка неимоверная. В нее все парни школы были влюблены и даже физрук.
— Ираклий Ваганович? — смеюсь я.
— Да, вот вы его помните. Люся, когда в шортах по канату поднималась, мы все стояли внизу и смотрели. И очень завидовали Ираклию Вагановичу, который ее подсаживал.
Я уже хохочу в голос, представив эту картину. Роман рассказывает эмоционально и жестикулируя. Удержаться просто невозможно.
— Сейчас Люся, конечно, тоже ничего. Но из милой старшеклассницы превратилась в хищную разведенку. Зря она так на него вешается, Игорь этого не любит. В экстазе, может и сольется, но потом не перезвонит — это точно. Хотя, кажется, Люся уже его достала, Игорь-то сбежал.
Смотрю вниз, действительно, Игоря там нет. И меня этот факт очень радует. Хищная разведенка Люся видно, что слегка расстроена, но уже висит на другом однокласснике. Молодец, мне бы такую хватку и целеустремленность.
— Пойдем, Вероника, хватит здесь мерзнуть. Столы убрали, можно потанцевать.
Опираясь на крепкую мужскую руку, иду на танцпол. Там играет кавер Wind Of Change, от которой у меня с детства прилив сентиментальности. Роман приобнимает меня за талию, и сам кладет мои ладони себе на плечи. Я чувствую себя бревном, не знаю, что делать. Мы с Артемом танцевали пару раз, но это было так давно… Страшно сделать что-нибудь не так и обидеть человека. И так с поцелуем руки неудобно получилось.
Все оказалось довольно легко, я улавливаю ритм, и начинаю покачиваться в такт мелодии. Даже закрываю глаза, чтобы наслаждаться музыкой и незнакомым для меня ощущением мужской поддержки. Не страшно оступиться или упасть. Я бы с удовольствием танцевала еще, но…
— Роман, прости, я украду на время у тебя эту прекрасную даму. — Я открываю глаза, рядом стоит Игорь.
13. Игорь. Очень важные дела
Семен Михайлович стоит рядом со мной на верхней палубе и наблюдает, как подтягиваются гости. Небольшие группы нарядно одетых людей оставляют такси у здания порта и идут по широкой полосе причала. Они выделяются среди праздношатающейся публики, как волнистые попугайчики в стае воробьев. Отсюда не видно лиц, но думаю, что те, кого я жду, явятся. Я был прав, женщин, действительно много.
— Игорь, ты уверен, что все правильно сделал?
— Да. Пока все по плану.
— Встреча с Разумовским уже послезавтра.
Я уже не слышу, что он говорит — увидел знакомых. Эту вечеринку я затеял не только для того, чтобы угодить престарелому любителю семейных ценностей.
— Кстати, Семен Михалович, — дружески хлопаю его по плечу, — помогите выбрать фиктивную жену. Вы Разумовского лучше знаете, и вы… ровесники. Думаю, вкусы у вас совпадут. — Семен Михайлович недовольно морщится. Возразить на мое нелестное замечание ему нечего. — Присмотрите пока кого-нибудь, обещаю прислушаться к вашим рекомендациям. А я, с вашего позволения, к гостям.
Люсю я узнаю сразу, разглядел ее еще с верхней палубы — она одета во что-то розовое, кружавчатое и очень короткое, сложно не заметить. С первой же секунды понимаю, что вопрос ностальгии по первой любви теперь для меня закрыт навсегда. Нет, Люся не потолстела, не подурнела. Стала еще сексапильнее, но как-то развязнее. Можно даже не спрашивать о доме и семье. Такие, как Люся, замуж не выходят. Долго ищут и ковыряются, прицениваются к возможным спонсорам. И остаются у разбитого корыта.
Я же работал, как проклятый, чтобы доказать ей, какого парня упустила. Доказал. Только теперь мне не хочется видеть восхищение в ее глазах. Все равно, что она думает. Хотя респект ей за пинок.
Но спускаюсь я не к Люсе, плевать на нее. Я вижу Ромку Маркелова, моего заклятого друга. Он стоит на носу, валяжно облокотившись на леер. Увидев меня, расплывается в широчайшей улыбке, раскинув руки идет мне на встречу. Обниматься? Не понял…
— Привет, Игорь. Сто лет не виделись. Шикарная яхта, шикарный костюм, ты сам шикарен. Молодец, братуха!
Сияет, как пятак. Я уворачиваюсь от его объятий и становлюсь чуть поодаль, демонстративно засунув руки в карманы.
— Игорь, ты чего? Обиделся что ли? Из-за того случая? — тон оскорбленной добродетели.
Молча стою, смотрю на него чуть прищурив глаза. Не могу сдержаться, пальцы в карманах сами сжимаются в кулак.
— Слушай, ты брось это. Я же никогда тебе зла не желал. Так случайно получилось…
— Я знал, что ты придешь, — тихо говорю я и, чтобы погасить желание дать ему в рожу, отворачиваюсь и смотрю на воду. Говорят, это успокаивает.
— Конечно, мы же сто лет не виделись, друган!
— Рома, заканчивай комедию. Мы конкуренты. Мы не друзья уже очень давно. С тех самых пор, как ты меня подставил, помнишь? — произношу это почти шепотом, но внутри клокочет ярость. Уверен, он все слышит. Вода не успокаивает, мне тяжело сдерживаться.
— Игорь, все, что тебе сказали обо мне — неправда! Давай расскажу, как было на самом деле, братан, — еще одна нелепая попытка меня обнять. Я резко поворачиваюсь к нему — третьей попытки не будет. Надеюсь мое лицо ясно это выражает.
— Я знал, что ты придешь, — повторяю снова. — Ты хотел лично увидеть меня, посмотреть, составить свое мнение и донести Разумовскому. Так же, как и в прошлый раз, правда?
Смотрю в его наглые и бессовестные глаза. Врет. И ему даже не стыдно передо мной. Я столько раз прокручивал в голове наш возможный разговор. Представлял, как мы орем, ссоримся, деремся, как он просит прощения, даже допускал вариант, что мы можем помириться. Но он цинично врет, что все не так… Притворяется, что на самом деле все зашибись — такого поворота я не ожидал.