Олимп
Шрифт:
– СогласноприказувладыкиЗевсаникогоизкратковечныхнедол-жнопомещатьвцелебныерезервуарыбезеголичногораспоряжения. Глав-ныйбогихозяингромовержецисчезиниктонеможетегонайти. Пос– колькуЦелительобязанповиноватьсялишьЗевсунаОлимпе, янемогу-позволитьсмертномуздесьнаходиться, покаповелительмолнийневернет-сянасвойпрестол.
– Теперь дошло? – обратился Гефест к Ахиллесу.
– Э-э-э… Типа того, что эта тварь слушает одного Кронида и не разрешит положить Пентесилею в синюю воду без его личного приказа?
– Точно.
– Я могу раздавить
– Может, и так, – кивнул хромоногий. – Хотя кое-кто поговаривал, будто Целитель куда бессмертнее нас, олимпийских выскочек. Но если его убить, амазонка уже никогда не воскреснет. Он один умеет управляться с этой техникой и командовать синими червями, которые участвуют в лечении.
– Ты же мастер, – сказал мужеубийца, постукивая мечом по золотому ободу щита. – Сам как-нибудь разберешься.
– Хрена с два, – огрызнулся карлик. – Нам, бывшим постлюдям, такие игрушки даже не снились. Никогда не понимал этих квантовых штучек… Но если бы даже понял, я не заставил бы синих червей работать. Полагаю, они подчиняются исключительно телепатическим сигналам сороконожки.
– Насекомое говорило, что повинуется только Зевсу на Олимпе … – Судя по голосу, Ахиллес был готов потерять терпение и прикончить на месте бога огня, огромную букашку, а также любого бессмертного, который подвернется под горячую руку. – Кто еще может ему приказать?
Гефест нахально осклабился.
– Великий Крон. Тот самый, заточенный в пучину Тартара вместе с другими титанами. Так что во всей вселенной один Громовержец и в силах отдавать Целителю распоряжения.
– Ну и где он, ваш Зевс?
– Никто не знает! – рявкнул кузнец. – А пока его нет, олимпийцы перегрызлись между собой за власть. Основная борьба сосредоточилась на Земле Илиона: кто-то поддерживает осаждающих, кто-то сражается за троянцев, а на вулкане сегодня затишье, поэтому я и поперся на долбаный склон проверять этот чертов эскалатор.
– Зачем же Афина дала мне богоубийственный нож и велела прирезать Целителя, как только Пентесилея воскреснет? – воскликнул быстроногий.
Гефест округлил глаза и глухо, недоуменно повторил:
– Прирезать Целителя? Понятия не имею, откуда у нее такие желания. Задумала, наверное, что-нибудь. Очередное безумство. Без этой сороконожки от баков никакого проку… И все наше бессмертие – псу под хвост. Нет, мы прожили бы очень долго, но в страшных мучениях, сын Пелея, без наноомоложивающих процедур.
Ахиллес уверенно подошел к Целителю; глаза героя пылали сквозь дыры в сияющем боевом шлеме над прославленным щитом.
– Я заставлю эту тварь активировать баки для Пентесилеи, – произнес ахеец, доставая клинок.
Кузнец устремился вперед и поймал Пелида за локоть.
– Не выйдет, мой кратковечный друг. Поверь на слово, смерти он не боится, а повинуется только Зевсу. Без хренова Целителя голубые черви не станут работать. Без долбаных голубых червей баки не стоят
Быстроногий гневно стряхнул руку бога.
– Букашке… придется… воскресить мою Пентесилею.
В голове героя все еще звучал приказ Афины убить Целителя. «Что затевает эта бессмертная сучка? Решила меня использовать? Зачем? Она же не сумасшедшая и явно не собирается…»
– Тебе не испугать сороконожку, Пелеев сын. Можешь прикончить насекомое, но тогда уж точно не увидишь свою возлюбленную царицу живьем.
Ахиллес отошел от бессмертного карлика, обогнул великана Целителя и грянул красивым щитом (со всеми его концентрическими окружностями, полными символов) по прозрачному пластику гигантского резервуара. Эхо удара прокатилось под сумрачными сводами чертогов.
Мужчина метнулся обратно к Гефесту.
– Ну хорошо. Букашке нужен приказ Кронида. Так отведи меня к нему!
Покровитель огня засмеялся, но быстро умолк, заметив, как сверкают очи ахейца сквозь дыры в шлеме.
– Ты что, серьезно? Думаешь, сам Громовержец, Отец всех бессмертных, покорится воле кратковечного?
– Где Зевс?
– Говорю же, никто не знает, – пробормотал кузнец и побрел, приволакивая больную ногу, к высоким дверям.
Снаружи ярко полыхали молнии. Эгида искрилась под натиском пыльной бури. В пещеру хлынули потоки серебристого света, четко прорисовав черные колонны, вырубленные из камня.
– Тучегонителя нет уже более двух недель, – прокричал Гефест, обернувшись через плечо, и задумчиво потянул рукой косматую бороду. – Ходят упорные слухи, что тут не обошлось без проделок Геры. С нее станется упрятать мужа в бездну Тартара, к изгнанным родителям Крону и Рее.
– Ты сумеешь его найти? – Ахиллес равнодушно отвернулся от Целителя, сунул меч за широкий пояс и закинул тяжелый щит на спину. – Доставишь меня к Зевсу?
Хромоногий изумленно присвистнул.
– А если он и правда в Тартаре? Хочешь сказать, ты и туда пойдешь, только бы заставить Владыку Владык исполнить твою бренную волю? Из всего пантеона первичных богов лишь одно существо может знать, где скрывается Зевс, и на Красной планете лишь его ужасная сила способна низвергнуть нас в беспросветную бездну. Ты в самом деле готов идти до конца?
– Ради моей амазонки я с радостью полезу к смерти в зубы и вырвусь обратно, – вполголоса ответил человек.
– Да, но Тартар тысячекратно хуже мрачных чертогов Аида, Пелеев сын.
– Веди меня к этой самой «ужасной силе», – приказал ахеец, недобро засверкав очами сквозь прорези в шлеме.
Долгое время олимпиец негромко сопел и рассеянно поглаживал спутанную бороду, глядя куда-то в пустоту. Потом резко выпрямил согбенную спину и проворнее, чем от него можно было ожидать, похромал к Ахиллу.