Олимпиада. Бубновая дама
Шрифт:
— Это какой? — опешила я, слабо представляя, какая может быть деятельность у чтеца мыслей.
— Психолог широкого профиля, — хихикнул маг и взъерошил челку. — Постоянные клиенты к нему за месяц записываются, а ему всего-то и надо, что им их же тайные мысли повторять и от безумных затей отговаривать.
— И-и-и?.. — протянула я. — Я очень мало знаю о здешней жизни, если честно, а бабушка все эти годы старалась избавить от идеи учиться магии. Поэтому я не очень понимаю то, что все местные знают с пеленок.
Шишень задумчиво
— Чтение мыслей, — маг открыл дверь в наш тренировочный зал и прошел внутрь, — хоть и не всегда, но передается по наследству. Отец этой способностью не обладает, но может чувствовать общую волну эмоционального фона. Я тоже немного чувствую эмоции и, естественно, могу понять, если кто-то пытается скрыть мысли. Ну и еще… — Он замолчал, повернувшись ко мне спиной, будто не хотел, чтобы я видела его лицо. — Некоторые особенности… позволяют мне улавливать… Хм… В книгах это называется «запах эмоций».
— Что? — борясь между удивлением и испугом, переспросила я. — Запах?
— Вообще-то эмоции не пахнут, — хихикнул Шишень. — Но в книгах именно так описывается эта способность… оборотней.
— Какая… у тебя талантливая семья, — с легкой завистью заметила я, делая вид, что не расслышала последние слова мага.
Я прошлась по залу, перетаскивая подушки подальше от центра, при этом осторожно посматривая на Шиша. Почему-то, когда тема касалась оборотней, Шишень тут же или расстраивался, или начинал злиться, словно даже разговоры задевали его. Именно это произошло утром.
— Самая обычная семья, — пожал плечами Шиш. — Как и любая семья магического сообщества.
Я хмыкнула и возразила:
— Моя не такая!
— Твои родители прославились, — напомнил маг, будто я могла забыть.
— И все! — скривила губы я. — Бабушка и дедушка со стороны отца неизвестно где, да и папа никогда про них не рассказывал. Мамин отец был колдуном, и его загрыз зомби. Давно-о-о! В итоге самое большое достижение моей семьи, причем очень сомнительное, заключается в том, что на протяжении двадцати двух поколений в роду по женской линии обязательно рождается хоть одна ведьма.
Шиш негромко хихикнул, делая вид, что мои слова ему интересны.
— Значит, Бердинг закрылся? — возвращаясь к разговору, спросила я.
— Да. — Шиш перестал заниматься внутренним самокопанием и уселся на подоконник, поджав одну ногу. — И от него отчетливо веяло страхом.
Я подавилась вдохом, оглянулась к Шишу, не веря собственным ушам.
— Страх? Ты шутишь, да?
Маг покачал головой и повторил:
— Он точно был чем-то напуган.
— Но… Это невозможно! — вскричала я. — Это меня он запугивал!
Маг пожал плечами и с видом умудренного опытом человека заметил:
— Так бывает. Страх вынуждает действовать и давить на окружающих, лишь бы самому избавиться от ужаса.
— Но что могло напугать шефа одного из отделов Надзора? — задала
Маг пожал плечами и пробормотал:
— Чего не знаю, того не знаю. Когда мы это поймем, то выясним, зачем ему нужен дневник колдуна Крившина.
Я опять поперхнулась и осторожно уточнила:
— Так я права? Это он пытается найти дневник?
— Безусловно, — кивнул Шиш. — Давай заниматься.
Вздохнув, я произнесла что-то, что можно было воспринять как положительный ответ. На членораздельную речь я сейчас была не способна, больше занятая словами мага.
«Он собрался мне помогать?»
Часть пятая
МЫ — КОМАНДА
К вечеру я вымоталась, как ездовая лошадь. Майку можно было выжимать и поливать грядки, а наши с Шишем тренировки ни на миллиметр не сдвинулись с нулевой отметки. Ужин я пропустила, решив, что могу перекусить и в комнате. Но стоило войти в спальню, где ничто не напоминало об утреннем разгроме, как меня передернуло от страха. Заглянув в кладовку, я решительно направилась к подругам, надеясь провести этот вечер с ними.
У Дины и Лиссы обосновались еще Зара, Эллоя и Арина. Да и Ден с Адамом рвались развалиться на полу в обнимку с большими кусками пирога, но девчонки не только выставили парней из комнаты, но и под конвоем проводили до лестницы. Я со своими припасами устроилась в кресле, со смехом наблюдая, как одногруппницы играют в карты. Сил на игру у меня не осталось, а идти к себе и пугаться каждого шороха не хотелось.
Спустя час, успев вздремнуть и несколько раз перекусить конфетами и бутербродами, я таки сползла с кресла и направилась на свой шестой этаж, понимая, что невыносимо хочу спать.
— Может… — поднимаясь по лестнице, рассуждала я, поглядывая на свет ламп. — Может, мне повезет? Кому я нужна?
В комнате я включила свет везде, даже в ванной, из одеяла и подушек соорудила гнездышко и, подхватив бабушкину тетрадку, устроилась поудобнее, то и дело посматривая на окно.
— Ба-а-а! — позвала я, открывая тетрадку, и озадаченно нахмурилась.
Разговор с бабушкой я откладывала до того момента, когда смогу без крика и споров обсудить ее ложь, поэтому не открывала тетрадку. И теперь даже не могла сказать точно, в какой момент кто-то вырвал странички, испещренные бабушкиными ответами.
— Ох! — Я выронила тетрадку, таращась на торчащие, как зубья, огрызки листочков. — Когда?
Видимо, листы выдрали утром.
Я затряслась и обхватила себя руками, пытаясь унять страх.
«Привет», — появилось слово на целой странице.
— Ба? — даже не полностью веря, что разговариваю с бабулей, позвала я.
«Что случилось, Олимпиада? У тебя такой голос…»
Я несколько секунд раздумывала над тем, что рассказать бабушке, а после собралась с духом и грозно спросила: