Олимпионник из Артаксаты
Шрифт:
Часть публики, понимавшая толк в лошадях, осаждала с утра участок, отведённый под временные конюшни. Здесь вырос целый городок из больших кожаных и полотняных палаток. В них под строгой охраной стражников Олимпии и конюхов содержались лошади и колесницы. До самого старта мастера приводили в порядок экипажи, кузнецы подковывали коней, возничие и владельцы квадриг проверяли до мельчайших деталей постромки, вожжи, колёса — в общем, всё то, от чего зависел успех гонки. Но главным предметом забот были, конечно, кони. Им давали отборный ячмень и поили предварительно отстоявшейся ключевой водой. Однако сегодня, в день гонок, лошадей не кормили, а в воду, которую
Вчера после осмотра лошадей и колесниц элланодики допустили к стартам лишь четырнадцать квадриг. Теперь ярко раскрашенные колесницы с богато убранными конями совершали последний круг под придирчивыми взглядами судей. Лошади были самых различных мастей: гнедые, рыжие, пегие, сивые, каурые. Особенно много было серых коней различных оттенков. Здесь были четвёрки знаменитых нисейских коней из Мидии, тонконогих арабских скакунов из Египта, стройных персидских лошадей, купленных каким-то богатым вельможей, выносливых армянских коней, которые составляли основное ядро византийской конницы. Как и атлеты, лошади были натёрты оливковым маслом.
Всеобщее внимание привлекала четвёрка изумительных белых коней, запряжённых в ярко-жёлтый экипаж. Её вёл юноша, одетый в ослепительно белую короткую тунику, обутый в сандалии из плотной белой кожи с ремнями, охватывающими икры и переходящими в широкие белые наколенники. Он казался естественным продолжением квадриги.
— Это бессфашный Никандр! — прошелестело в толпе.
— Он снова выходит на старт, снова будет добиваться благосклонности крылатой Ники!
— С такими конями он может победить и без помощи богов!
— Тише, богохульник, — пугливо забормотал старик, стоявший рядом с говорившим. — Не ровен час Зевс убьёт тебя молнией и будет прав.
Колесницы участников гонок напоминали по форме военные экипажи, но были, конечно, значительно легче. Их борта доходили до уровня бёдер возничих, а задняя часть колесниц и вовсе была открытой. Вместо мощных толстых колёс использовались облегчённые, однако достаточно прочные, чтобы выдержать нагрузки во время поворотов в начале и в конце ипподромной дорожки.
Заключительный осмотр обошёлся без происшествий. Каждый раз, когда очередная квадрига проходила мимо элланодиков, глашатай выкрикивал имя хозяина лошадей и город, который они представляли. Лишь двое владельцев коней рискнули выступить в этих опасных для жизни гонках в качестве возничих. По знаку элланодиков колесницы подводили поочерёдно к стартовому створу, где они выстраивались лесенкой согласно проведённой накануне жеребьёвке — от внутренней бровки ипподромной дорожки до каменного барьера, за которым стояли зрители. Такое ступенчатое расположение на старте позволяло достигнуть первого поворота без опасной толчеи и в то ж время сохранить для всех равные шансы. Каждая квадрига была выдвинута перед другой, находящейся слева, на длину целой упряжки и, таким образом, получала компенсацию за более длинный путь, который ей предстояло совершить на этом отрезке гонок. После поворота квадриги стремились занять место ближе к бровке, чтобы идти по дистанции наикратчайшим путём, и лишь те, кто пускался в обгон, были вынуждены отклоняться вправо.
Возничие с трудом удерживали на месте возбуждённых коней. Каждый раз, как распорядитель собирался подать знак к началу гонки, та или иная четвёрка нарушала строй, несмотря на толстый канат, который упирался в грудь лошадей и закрывал им путь вперёд. Никандру выпало стартовать по средней дорожке. Справа от него находилась
Слева от Никандра стартовала незнакомая колесница с четвёркой прекрасных арабских коней. Её владелец, богатый меценат из Египта, находился на трибуне среди почётных гостей. Эта квадрига привлекала к себе внимание тем, что, вопреки традициям Игр, запряжённые в неё кони были вороной масти, то есть символизировали своей окраской божества смерти и потустороннего мира. В чёрный цвет была окрашена и сама колесница, и, что было уже явным вызовом участникам Игр — возничий, одетый во всё чёрное, был и сам чернокожим. Незадолго до начала состязаний бывший раб Тэсэм получил вольную от своего господина и теперь имел полное право выступать в состязаниях на равных основаниях с другими участниками. Выбор масти лошадей был, несомненно, призван устрашить соперников. И в самом деле, находившиеся по соседству кони пугливо косились на чёрную квадригу.
Кто-то из искушённых зрителей объяснял соседям по трибуне:
— Видите, там, в центре дорожки, находится маленькая стела. На ней укреплён стержень с бронзовым орлом на одном и дельфином на другом конце. Когда дельфин нырнёт вниз, а орёл взовьётся вверх, начнётся гонка.
Едва слушатели успели отыскать глазами стелу, как прозвучал рожок, упал на землю канат, преграждавший путь лошадям, а бронзовый орёл взмыл ввысь на всю длину стержня. И началась гонка.
Возничие стремились сразу же выйти вперёд: от этого в значительной мере зависел исход гонки. Первый поворот был пройден благополучно. Квадриги без помех развернулись у поворотного столба и понеслись назад. Возничие перевели дух, готовясь к новому повороту, на сей раз у стартового конца ипподрома.
Публика напряжённо вглядывалась в скачущие во весь опор четвёрки, стараясь разглядеть своих любимцев. Вараздат сидел вместе с Арсеном в окружении земляков и нескольких карфагенян. Присутствие последних объяснялось тем, что рядом с чужестранцем находился Иккос. Чуть выше них расположились Деметра со своей неразлучной служанкой и друзьями Никандра. Последним на ипподром явился Карен, неся на плече холщовую сумку с инструментом. До самого выезда квадриг из конюшен он был вместе с Никандром и немало удивил его тем, что с удовольствием возился с мастеровыми и рабами над подготовкой колесницы к гонке.
Люди, сидевшие неподалёку от Вараздата, указывали на него друг другу, а более смелые окликали его:
— Герою Олимпии привет и пожелания новых успехов!
— Ника даровала победу самому достойному из всех кулачных бойцов!
— Ты навсегда прославил свою страну, чужестранец!
Вчерашний успех Вараздата сделал его популярнейшим атлетом Игр.
Между тем квадриги шли третий круг. Растянувшись на всю длину ипподрома, составлявшего четыре стадия, колесницы без помех развернулись у тараксиппа, который, казалось, решил проявить великодушие к состязателям. Квадрига Никандра шла третьей. Не так далеко впереди мчалась четвёрка, управляемая Синосом, а ещё дальше — квадрига с прекрасными персидскими конями. Возничий — перс в круглой шапке, несомненно из бывших пленных, — боролся не столько за победу для хозяина лошадей, сколько за огромный куш, обещанный ему в случае успеха. Персидские кони стелились по ипподрому, с удивительной лёгкостью огибая опасные поворотные столбы.