Олимпийские игры
Шрифт:
Хост не пугал, а действительно был готов убрать наставника. Нет, не наставника – помеху.
Разумеется, советник мог задействовать лингвокод прямого управления. После этого, получив приказ «прыгай», Джон Доу задаст только один вопрос – «на какую высоту».
Эффективность воздействия проверена не раз. Правда, что называется, в «тепличных условиях». Теперь же ситуация иная.
Лингвокод отключает волю и критическую составляющую сознания кластера до получения команды окончания режима. Вернётся статус полного функционала, и конфликт пойдёт по нарастающей.
Противостояние длилось недолго. Данкельд вынужденно уступил. В конечном итоге игра на Олимпии затевалась вовсе не для того, чтобы выяснить, как поведёт себя в экстремальной ситуации Ян Оттомар фон Данкельд. Его дело фиксировать очки.
– Хорошо. Наши противоречия мы обсудим позже, – глухо выдавил советник и перешёл на деловой тон. – Вернёмся к Кузнецову.
Хост расценил посыл к сотрудничеству как должное.
– В настоящее время контейнер с Александром Кузнецовым находится на пути в центральный госпиталь ионитов. Расследованием всех обстоятельств дела и гибелью Мак-Кинли руководит лично суперинтендант Фарроу. – Он сделал небольшую паузу и закончил: – Кластер рекомендует вам нанести ему визит.
Данкельд отметил для себя факт ликвидации новоганзейца, счёл предложение более чем разумным и не стал цепляться к слову «рекомендует». По крайней мере решена главная проблема. По остальным вопросам пусть Джон Доу действует и отчитывается самостоятельно. Сколько можно с ним нянчиться?
Возможно, Самуэль Фарроу и производил на окружающих впечатление человека грубого и недалёкого, тем не менее соображал он отменно, а при необходимости мог выказать и талант к дипломатии. Во всяком случае, суперинтендант не нуждался в посторонних советах, как обратить ту или иную ситуацию себе на пользу.
Встреча с посланником планеты Ямбург – а теперь скорее всего и временным представителем Новоганзейской Лиги – произошла в холле отделения интенсивной терапии.
– Как он? – взволнованно спросил Данкельд.
Фарроу сделал скорбное лицо и максимально честно сообщил:
– Врачи говорят, жить будет. В остальном пока плохо. Вы же понимаете – длительное нахождение в искусственной коме.
Советник сочувственно закивал.
– Слава богу, что не убили! Я слышал, Мак-Кинли… – Он не договорил.
– Да. Наповал. Убийца – отменный стрелок.
Суперинтендант осмотрел холл, деликатно взял советника под локоток и отвёл подальше от ушей охранников.
– Ваше превосходительство, нам надо обсудить один весьма щекотливый вопрос.
– Без церемоний, дорогой господин Фарроу. Сейчас не та ситуация.
Суперинтендант оценивающе посмотрел Данкельду в глаза и начал:
– Содержимое памяти сот-комма господина Мак-Кинли дало мне повод… – Он сделал небольшую паузу и закончил: – Скажем
«Фуф! Хоть тут проклятый хост сделал всё правильно! – мысленно возликовал Данкельд и с невольным уважением посмотрел на суперинтенданта. – А ты – хитрая бестия».
Меж тем собеседник ждал реакции. Советник предпочёл промолчать, и суперинтенданту пришлось продолжать самостоятельно.
– Убитый вёл переговоры с Ларсон.
Ямбуржец пожал плечами и резонно заметил:
– Мы все так или иначе общались с этой особой. И всех нас она ловко водила за нос. Разница в том, что несчастный Мак-Кинли поплатился за свою доверчивость жизнью.
– Верно, – пробасил олимпиец. – Странно только, что он отправился на поиски Кузнецова в одиночку. Признаюсь, на какое-то время ему удалось сбить меня с толку и отвлечь на легионеров вместо захвата Ларсон.
– Молодости свойственны героизм, романтическая экспрессия и завышенная самооценка. В нашем же с вами возрасте приходит опыт и спокойная уверенность. – Данкельд чуть поклонился и отпустил суперинтенданту ещё один комплимент: – Именно ваша выдержка и оперативность сыграли решающую роль в спасении Александра Кузнецова. Так я и доложу. Там.
Он ткнул пальцем вверх.
Фарроу перешёл к следующему пункту:
– К сожалению, Ларсон удалось уйти. Дьявольская изобретательность.
Его превосходительство беспомощно развёл руками.
– Тут мы с вами бессильны. Если бы Мак-Кинли обладал чуть большим здравомыслием, а не устраивал игры в героя-одиночку, тогда – другое дело.
Гроза Олимпии согласно закивал – да-да, именно это я и подразумевал, когда говорил о недостаточной лояльности. Его превосходительство истолковал сей жест по-своему: не правда ли, мы понимаем друг друга с полуслова.
Глава XXXVII
Внутрисистемный космос, Олимпия, Нейтральная территория, Доминион, 6 января 3002
За годы армейской службы довелось Тойфер и пассажиром на межзвёздных рейсах полетать, и в десантных операциях поучаствовать. И всё же весь предыдущий опыт не шёл ни в какое сравнение с бешеным стартом с Олимпии. Похоже, во время обучения инструктор забыл рассказать Ларсон о нормативе в четыре g.
Добро бы только тело страдало, так ещё и тоска накатила, то ли от перегрузки, то ли от дурной ассоциации – вылетел из жизни, как пробка от шампанского. Куда теперь? Зачем?
«Отставить нытьё, – приказал себе Йохан. – Руки-ноги целы, голова на месте. Подъём, легионер!»
Он крякнул, сел и осмотрелся. Оказалось, Колли уже копается в настенном шкафчике каюты.
– Держи. И парню дай.
На колени Йохану плюхнулись две пластиковые бутылочки. Он откупорил одну, жадно отпил половину минералки, остатки вылил на голову и грудь.
– Ух!
Дотянулся до Корсакова, потряс за плечо. Тот открыл веки и посмотрел на ротмистра глазами больной собаки.
– Попей, – участливо посоветовал Тойфер. – Сразу полегчает.