Олимпийский спецназ
Шрифт:
– Ну и что? Сергей Леонидович человек тактичный и с понятием, сделает вид, что не заметил.
– Да?
– Как будто ты хуже меня знаешь нашего генерала.
– Да, наверное, ты прав, сделает вид, что не заметил, но какого черта он едет сюда?
– Крым! Все мы узнаем. И в самое ближайшее время.
– Так! Мне надо с комбатом связаться. После посещения поста привезете Лушина в часть. Феофанов тоже имеет желание с ним побеседовать.
– Да? В принципе, объяснимое желание.
– Точно, Саня, опять начинается мутняк!
– Пора бы и привыкнуть!
В 18.10 иномарка главы администрации остановилась у контрольно-пропускного пункта отдельного мотострелкового батальона. Дежурный прапорщик тут же
Крымов спросил:
– С кем прибыл?
– Один! Если не считать водителя областного управления ФСБ. Он на их «Волге» приехал.
Начальник отдела спецмероприятий кивнул Тимохину:
– Пошли, Саня, узнаем, что за сюрпризы привез нам Сергей Леонидович Феофанов.
Александр повернулся к дежурному прапорщику:
– А комбат прибыл?
– Так точно. Раньше генерала. А сейчас в парк возвращается рота оцепления. Резервный взвод тоже прибыл!
Крымов с Тимохиным зашли в кабинет комбата.
У стола, разговаривая с подполковником Кадацким, стоял собственной персоной начальник Главного управления по борьбе с терроризмом генерал-майор Феофанов.
Услышав, как вошли подчиненные, повернулся, пожал им руки:
– Благодарю за успешное проведение операции в Черногорске и захват Рабулло с Козловым.
Крымов ответил:
– Дорого обошлась нам эта акция. Скольких мирных людей успел положить ублюдок Рабулло со своими отморозками. Хоть кто-нибудь заметил бы что-нибудь подозрительное за лесополосой, и трагедии удалось бы избежать. Ни никто не обратил внимания, хотя Рабулло свободно разгуливал по станице.
Тимохин сказал:
– Потому что не хотят замечать. Живут по принципу: меня не трогают, а остальные – до фени.
Феофанов поднял руку:
– Достаточно, господа! Тимохин, ты, кажется, собирался на блокпост?
– Так точно! Желательно с командиром батальона.
– Езжайте. И, как уже говорил, привезите капитана Лушина сюда. Мы дождемся вашего прибытия. Басмача начнем отрабатывать позже, а пока с оборотнем Козловым побеседуем. Да и с Рабулло переговорить есть о чем! Езжайте!
Тимохин с комбатом вышли из штаба, сели в командирский «УАЗ» и без сопровождения направились в сторону аула Кожра. Капитан Лушин ждал начальство и представителя спецслужбы у восточной границы поста.
Когда «УАЗ» подрулил, Лушин пошел на доклад к комбату:
– Товарищ подполковник, за время несения службы личным составом Саульского блокпоста контрольный объект был подвергнут нападению банды некоего Басмача. Атака террористов была отражена силами временно подчиненного мне усиленного взвода. Подробности боя отправлены мной в виде отчета в штаб батальона. Начальник блокпоста капитан Лушин.
Комбат пожал руку подчиненному.
То же самое сделал и Тимохин, сказав Кадацкому:
– Извини, Юрий Петрович, нам с Лушиным наедине надо поговорить!
Комбат кивнул:
– Конечно, какие вопросы? А я пока займусь Вели Рудаевым, смотрю, к посту подъехал. Да с личным составом пообщаюсь.
Тимохин спросил у Лушина:
– Кто такой этот Вели Рудаев?
Капитан улыбнулся:
– Нормальный человек, бедный правда, имеет многодетную семью. Это он через своего сына предупредил нас о сосредоточении бандитов в ауле накануне их атаки. Помог. Теперь мы должны поддержать его семью.
– По-моему, Кадацкий и начал этим заниматься. Но его дела – это его дела. Скажи, капитан, где мы можем спокойно поговорить, не опасаясь, что нас кто-то услышит.
– Здесь все свои, товарищ подполковник.
– Ты не против, если я буду называть тебя по имени?
– Нет!
– И тем не менее, Андрей, я хотел бы, чтобы наш разговор остался между нами.
Капитан осмотрелся:
– Блиндаж духи сожгли, но остался временный командный пункт. Там связист, но его можно
– А где у тебя фотографии с границы?
Лушин внимательно посмотрел на Тимохина:
– В планшете! А планшет на мне!
– Вот и хорошо! Где твой временный КНП?
– Идемте, покажу!
Он отдал команду заместителю сопровождать комбата и провел Тимохина на временный командно-наблюдательный пункт. Присели за стол, на котором стояла радиостанция.
Александр проговорил:
– Скажи, Андрей, а почему ты вдруг решил перенакрыть минное поле? Заминировать проходы, обозначенные в формуляре? У тебя были основания для этого? Ты подозревал, что в батальоне может работать «крот»?
Капитан пожал плечами:
– Да нет! Никакой информации о возможном предателе у меня не было. Тем более я не думал, что им окажется Козлов. У нас с ним непростые отношения. Из-за него меня отстранили от командования ротой до окончания служебного расследования по факту нашей стычки в офицерской общаге. Вот и разобрались. А решение изменить схему установки мин принял, можно сказать, спонтанно. Долго думал, почему Басмач нацелился на этот блокпост, и как он собирается его уничтожить? Подняться на северный перевал с той стороны невозможно, да и выносной пост у нас там стоит. Не подойти. Значит, северное направление атаки отпадает, с юга наступать бесполезно. Во-первых, минное поле, во-вторых, ущелье, простреливаемое орудиями БМП и пулеметами. Обход поста с юга по дальнему маршруту и выход нам в тыл тоже ничего особенного бандитам не давали. Честно говоря, я думал, что Басмач не пошлет в тыл людей, но меры предосторожности все же принял. Отделение было готово заблокировать подходы к посту с дороги от Саульской. И о машинах грузовых, что использовал Басмач, я узнал только ночью, перед атакой. Вот и получалось, у него всего одно направление удара по посту. Но это надо быть идиотом – атаковать в лоб неплохо укрепленный взводный опорный пункт с боевой техникой в двадцати четырех километрах от места дислокации батальона и в непосредственной близости от аэродрома базирования вертолетной эскадрильи. А командиры у духов далеко не дилетанты. Имеют боевой опыт. Так почему опытный Басмач решил атаковать блокпост в лоб, да еще пропустив информацию о своих намерениях в ходе блуждания по горам? И пришел к выводу. Вахидов может иметь схему минного поля. В этом случае многое прояснялось. Его удар с юга стал бы для нас полной неожиданностью. И взводу пришлось бы под огнем боевиков срочно проводить перегруппировку сил, менять позиции БМП, а значит, выводить их на открытое пространство, где технику легко сжечь из гранатометов. В это время силы Басмача имели бы возможность сблизиться с постом и провести полноценный штурм. Поэтому я и решил скрытно от всех, включая собственное начальство, перекрыть минное поле приданным мне саперным отделением. И духи в результате угодили в минную ловушку. Ну а когда мне стал понятен замысел Басмача по прорыву обороны автомобильным тараном, то исход боя был практически предрешен. К тому же мы вовремя засекли вражеского снайпера. В общем, вот так, товарищ подполковник. Отбить же атаку с тыла не составило никакого труда. Тем более, что про обход объекта на машине нас предупредил Вели.
Тимохин улыбнулся:
– Комбат, наверное, впал в ярость, узнав о твоей самодеятельности с минами?
– А я предупредил его! Правда, когда уже все было сделано, и лично, по мобильной связи. Кстати, о «кроте» тоже!
– Ясно! Сколько служишь?
– Семь лет!
– И все в капитанах?
– Мог и старлеем стать, если не получить под зад коленом из-за ублюдка Козлова. Он же, сука...
Тимохин прервал капитана:
– Я в курсе вашего скандала. Сколько лет воюешь?
– Да почти все семь лет на Кавказе. Участвовал и в рейдах, и в охотах на банды. В общем, служил и служу на Кавказе. Этим, по-моему, сказано все!