Оливер Кромвель
Шрифт:
Но важно такое его добавление: «Единственной целью правления генерал-майоров было также подавление зла и поощрение добродетели, особенно со стороны мировых судей» [246] . Учитывая все вышеперечисленные оговорки, трудно избежать вывода о том, что Кромвель рассматривал генерал-майоров, в первую очередь, как посредников в выполнении религиозной реформации — задание, которое парламент не смог, как он считал, выполнить. Этот вывод объясняет, что задание, данное генерал-майорам, сформировалось, главным образом, в силу эффекта, оказанного на Кромвеля новостями о еще одном заграничном событии, которое принципиально повлияло на его точку зрения в то время: провале «западного проекта».
246
Abbott, vol. IV, p. 112.
Как и другие аспекты политики Кромвеля, «западный проект» зародился в Совете протектора. Летом 1654 года редкая запись дебатов раскрывает раскол во мнении Совета о разумности предпринятая главной атаки на испанские владения на Карибах. Джон Ламберт представлял тех, кто возражал против этого по экономическим причинам. Финансирование оккупации только Ирландии и Шотландии было довольно затруднительным,
247
Abbott, vol. IV, pp. 377 -8.
Почти так же, как цели Кромвеля в качестве протектора внутри страны — свобода совести, «реформация нравов», правление одним человеком и парламентом и так далее — были сформированы в основном мнениями, которые сложились у него в сотрудничестве с политическими союзниками в 40-х годах, так и его отношения к «Западному проекту» были многим обязаны идеям, которые, по крайней мере с 40-х годов, он разделял с политическими индепендентами, такими как Сэйе и Селе. Многие из них были вкладчиками кампании на остров Провидения в 30-х годах. На Карибах, в центре испанского влияния в Новом Свете, они надеялись организовать религиозную колонию, которая принесет им выгоду и нанесет удар Испании, Антихристу. К 1641 году эта попытка провалилась, так как испанцы сокрушили крошечную колонию на острове Провидения. Но, как показал Карен Капперман, мечта сохранилась среди кругов политических индепендентов, в которых вращался Кромвель в 40-х годах. Не удивительно, следовательно, что на Кромвеля как на протектора это должно было оказывать влияние. Он написал в октябре 1655 года: «Мы искренне желали бы, чтобы остров Провидения снова был в наших руках». Вывод из опубликованного манифеста, объясняющий «западный проект», не был приукрашен, но выразил одну из его главных целей: воспользоваться «благородной возможностью прославления Бога и расширения границ царства Христа».
В декабре 1654 года эскадра из тридцати кораблей вышла из Англии по направлению к Карибам под управлением Вильяма Пена с полковником Робертом Венеблесом, ответственным за армию примерно из 3000 солдат, находящихся на судах. Через шесть месяцев после отплытия стало ясно, что несмотря на большие ожидания Кромвеля «западный проект» оказался полным провалом. В противоположность тщательной заботе, проявленной им при подготовке своей собственной заграничной экспедиции в Ирландию в 1649 году, он позволил Венеблесу и Пену отплыть в декабре 1654 года с неопытными, плохо оплаченными войсками, без четких инструкций о том, кто из двух командиров нес основную власть и (помимо этого) с недостаточной информацией об испанских силах в Эспаньоле. Венеблес взял с собой молодую жену на Карибы, считая, что главный город Эспаньолы Сан-Доминго «не будучи значительно укрепленным, будет захвачен без особых трудностей» и вскоре станет британским поселением, началом превращения мечты Кромвеля о протестантских Карибах в реальность [248] . Экспедиционные силы покинули Барбадос в марте 1655 года, чтобы атаковать Эспаньолу и высадиться там 14 апреля. Через 14 дней они потерпели унизительное поражение при Сан-Доминго и были вынуждены отступить в направлении незащищенного острова Ямайка, который в конце концов был оккупирован после того, как около половины людей умерли от болезней. В 50-х годах было непредсказуемо, что Ямайка в XVIII веке станет производящей сахар колонией и одной из главных жемчужин в Британской императорской короне, и этот захват не сделал ничего, чтобы смягчить гнев и унижение, которое испытывали в Англии, узнав о провале экспедиции. Когда Пен и Венеблес осенью вернулись в Англию, они были опрошены Советом и заключены в Тауэр.
248
K. Kuppcrman, «Errand to the Indies: Puritan colonisation from Providence Island through the Western Design», William and Mary Quarterly, 3rd series, vol. 45, 1988. Quoted in Gardiner, Commonwealth, vol. IV., p. 130.
Эффект, оказанный на Кромвеля, был драматичен. Когда 24 июля 1655 года новости о поражении в Сан-Доминго, произошедшем за два месяца до этого, наконец, достигли его, он заперся в своей комнате в одиночестве на весь день. Не трудно найти причину: так же, как прошлые победы истолковывались им как знаки божьего благословения, так он чувствовал, что поражение экспедиции, которую он считал средством распространения религиозной реформации в сердце антихристовой империи Испании, должно быть признаком божьего упрека. Это объяснение случившегося повторяется в его письмах летом и осенью 1655 года. Бог «очень больно покарал нас, — писал он преемнику Венеблеса на Карибах генерал-майору Ричарду Фортескью, делая указания по урегулированию на Ямайке. — У нас есть причины, чтобы смириться с упреками, сделанными нам Богом в Сан-Доминго из-за наших грехов, а также из-за другого» [249] . В сходном с этим письме заместителю Пена на Ямайке, вице-адмиралу Вильяму Гудзону, он признавал, что «Господь сильно унизил нас этим печальным поражением, перенесенным в Эспаньоле». И он сделает такое же заключение: «Мы рассердили Бога и для нас хорошо узнать это, и быть униженными за то же самое… мы будем осыпать наши головы пеплом» [250] . Позже в течение кризиса правления Кромвеля преследовали предположения, что именно его собственная греховность — гордость своими успехами и амбициозность — являлась причиной божьего упрека. Но в 1655 году упоминание Кромвеля о грехах означало их распределение между всеми подданными, а не сводилось к их принятию только на свой личный счет.
249
Abbott, vol. III, pp. 857-8.
250
Abbott, vol. Ill, p. 859.
Главный
251
Abbott, vol. Ill, p. 756.
252
Abbott, vol. Ill, p. 860.
253
Abbott, vol. Ill, p. 858.
В этом письме Кромвель ссылался только на необходимость реформации среди солдат экспедиционных войск. Однако провал «западного проекта» также побудил его к национальной реформации. Даже первая разработка инструкции генерал-майорам от 22 августа отражает его настоятельное желание «поддержать и содействовать набожности и добродетели и прекращать богохульство и безбожность». В течение следующих нескольких недель основной спор с Совете касался кратких инструкций, которые необходимо было дать генерал-майорам. К сожалению, подробности тех споров неизвестны, но, возможно, Совет разделился во мнениях по поводу основной функции генерал-майоров: обеспечение безопасности или нравственная реформация. Существуют небольшие сомнения в том, что Кромвель особенно сочувствовал группе, доказывающей последнее. Уроки провала «западного проекта», по крайней мере, подвигли его на включение в окончательную версию инструкций, посланных 9 октября генерал-майорам, новых приказов, подчеркивающих, что их заданием было как продвижение религиозной реформации, так и обеспечение безопасности. Не случайным оказалось и то, что к инструкции добавили пять пунктов «нравственных реформ» как раз когда Кромвель писал письма, обвиняющие в поражении «западного проекта» греховность и безнравственность Англии, с которыми дополнительные пункты инструкции приказывали сражаться генерал-майорам. Инструкции уже включали приказ о том, что генерал-майоры должны «содействовать набожности и добродетели» и исполнять «законы против пьянства, богохульства, упоминания имени Бога всуе, в ругательствах и проклятиях, против непочитания дня Господа и подобных этому отвращений» [254] . Теперь им также было приказано строго контролировать количество пивных и запрещать игорные и публичные дома в Лондоне.
254
Abbott, vol. III, p. 845.
Настроение Кромвеля в 1655 году во многом напоминает его убеждение в 1648 году, что не только должна проводиться национальная реформация, но также все люди упорно сопротивляющиеся этому, перед лицом «всех свидетелей, порожденных Богом», должны быть наказаны. В сентябре протектор и Совет решили, что новые местные народные ополчения должны финансироваться «десятичным налогом», названным так благодаря пени, составляющей 10 % и налагаемой на тех, у кого доходы от земли составляли 100 фунтов стерлингов ежегодно и больше или имелось 1500 фунтов стерлингов в товарах, и кто был сторонником роялистского дела во время гражданской войны. Данное этому оправдание перекликается с языком, использованным Кромвелем и другими в 1648 году в адрес противников армии, включая короля. 31 октября 1655 года декларация протектората оправдала «десятичный налог», основываясь на том, что роялистские преступники были причиной «всех наших бед и неустроенности» и главным препятствием «надеждам, возникшим у нас, видя, как этот бедный народ устраивался и исправлялся от этого духа богохульства» [255] .
255
Gardiner, Commonwealth, vol. III, pp. 328-9.
Кроме того, более ранняя декларация от 21 сентября 1655 года, запрещавшая экс-роялистам занимать государственные должности, была оправдана на том основании, что они показали, что «их целью было и до сих пор остается (несмотря на полное разрушение и опустошение этого народа) установление Власти и Выгоды, от чего Всемогущий Бог так предостерегает» [256] .
Речь Кромвеля его второму парламенту 17 сентября 1656 года разоблачила «папистов и роялистов» (риторика, напоминающая макартистский язык, использованный через три века против «антиамериканских» коммунистов в Соединенных Штатах) как «нехристиан» и «неангличан» [257] .
256
Abbott, vol. III, p. 828.
257
Abbott, vol. IV, p. 264.
Еще два штриха в образе человека, чья вера относительно тысячелетия царства Христа усилилась в 1655–1656 гг. и чья провиденческая миссионерская позиция оставалась твердой. Первый — тот факт, что правительство регулярно объявляло дни национального примирения в середине 50-х годов, чтобы попытаться передать людям настроение Кромвеля. Например, 21 ноября 1655 года был провозглашен день поста и молитв, чтобы помочь вызвать «согласие и реформацию, которые так долго оспаривались и которые составляют тяжесть работы всего этого поколения». Второй — интерес Кромвеля зимой 1655–1656 гг. к решению еврейского вопроса в Англии.