Оловянная корона
Шрифт:
– Положила, значит нужно, - огрызнулась Лена.
– Ну нужно, так нужно, - спокойно согласился Иллиан.
– Тогда выдвигаемся.
Халиль взобрался на телегу, взял поводья в руки, и колеса уныло заскрипели. Ленка присоединилась к восточному предводителю разбойников, устроившись на собственном тюке. Все-таки рано встали - глаза сомкнулись сами, но вот из-за проклятой тряски уснуть все не удавалось. Зато было слышно, как разговаривают между собой Ваня и Ил.
– Я все удивляюсь, как ты ее терпишь?
– Это Туров. Точно он, скотина такая.
–
– Но характер-то ведь у нее ужасный. Я с ней, помню, и дня прожить нормально не мог. А уж о том, что оказался здесь исключительно благодаря её участию, и говорить нечего.
Вот ведь козлина такая. Когда это было-то? Мог бы уже и забыть сто раз. Что ему плохо быть народным героем, полубогом во плоти?
– Я рад, что вы оказались здесь. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону после вашего появления. Что до характера, то я не встречал еще простых людей.
– Ты не обижайся, но в нашем мире тебя бы назвали подкаблучником.
– Что значит это слово?
– спросил Лейтли.
– Мужчина, который во всем подчиняется женщине.
– Знаешь, конечно, мои мысли покажутся немного странными, особенно в нашем королевстве, - Иллиан понизил голос, но Лена все равно слышала каждое слово.
– Однако по мне, так и должно быть.
– Как это?
– Настоящий мужчина не тот, кто строг с женой, учит ее кулаками и постоянно кричит. Это он может делать на войне, в походе, да много где. Мужчина может добиться всего, стать уважаемым и грозным воином, а дома дать покомандовать другому военачальнику. Разве кому от этого плохо?
– Нет, Ил, ты не подкаблучник, - рассмеялся Ваня, - ты прогрессивный мыслитель. Уж для своего времени точно.
Вот ведь Ильчик у нее какой. Всем бы такого, глядишь, и разводов бы не было. Хотя нет, всем не надо. Женщина - существо с поступательной начинкой. Дашь ей все и сразу - станет скучно, зачахнет, остынет. А все то же, но растянешь на год-два, даже лет на десять, но с постоянным прогрессом, вроде сама, дура, всего добивается, еще ближе к тебе станет. Да только где ж таких умных мужиков взять. К примеру, ее Иллиан один такой на всю Кантию.
До подножья горы они добрались лишь к вечеру. К тому моменту Лена уже поспала, пообижалась на Ваню, повосхищалась Иллианом, перекинулась парой фраз с Войлом и даже молча прошагала пешком около часа, но это уже так, от скуки. И вот наконец Халиль слез с телеги, а править лошадью стал Фергус. Экс-разбойник подбежал сначала к одному камню, потом к другом, третьему.
– Ты точно знаешь это место?
– спросил Ваня.
– Или наврал нам, чтобы тебя не посадили в тюрьму?
– Пусть Сулла вырвет мой язык, если я солгал, - громко ответил Халиль.
– Это где-то здесь, я сейчас найду, Айвин-мухтарам.
– Что еще за мухтар?
– Мухтарам - это уважительное обращение к мужчине на моем языке, - объяснил Халиль.
– Вот, нашел.
Мужчины сгрудились у камня, поэтому Лене не сразу удалось сквозь них протиснуться. На земле
– Тут мы оставляли товар, - стал объяснять хазарец.
– Ночью приходил человек с лошадью, платил золотом и увозил товар наверх.
– Краска, - почесал пятно на шее Ваня.
– Химией прям прет. Вряд ли в этом мире такую делают, - он поднял глаза на разбойника.
– А что вы привозили?
– Все. Все, что попросит, - ответил Халиль.
– Надеюсь, кровь младенцев они не заказывали. И что, неужели он приходит каждую ночь?
– Нет, нет, Айвин-мухтарам, только в полную луну. Один раз в полную луну. Но мы пропустили уже несколько встреч. Не знаю, придет ли он теперь.
– А когда у нас полнолуние?
– просил Ваня.
– Завтра, - ответил Ил.
– Ну значит подождем.
Всю ночь и следующий день они провели на небольшой поляне ниже. На этом настоял Иллиан, справедливо решив, что лучше если для незнакомцев, обитающих на Горе Богов, их появление станет неожиданностью. Лишь ближе к ночи небольшой отряд поднялся к условленному месту. Ждали они долго. Как Лене показалось, так целую вечность. Мужчина женщину, конечно, подождать может, но вот если ситуация в точности до наоборот, то это уже просто свинство.
Зато когда послышались негромкие шаги и шум мелких камешков, скатывающихся вниз, затихли все. Вскоре среди глыб показался невысокий полноватый человек, который довольно тяжело спускался, неуклюже косолапив, подобно всем известному медведю. Впрочем, на этом сходство с опасным зверем заканчивалось. Незнакомец больше всего напоминал немецкого туриста, откормленного сосисками и пивом, который вдруг забрался в горы поглазеть на окрестности.
Увидев их, он остановился, и Лену пронзила обжигающая головная боль, как если бы острый прут вонзили в висок. Внезапная мигрень отступила, и девушка обернулась на спутников. Быть не может. Просто быть не может!
Сначала замер Халиль. Застыл, как проклятая статуя, превратившись в истукана с безжизненными пуговицами вместо глаз. Потом на смену ему пришел Фергус, потом Ил. У ее любимого, даже слюна потекла изо рта, но и его отпустило. На Ваньке проклятый телепат завис. Видимо, много чего было интересного в голове у психокинетика. Но вот и Туров дрогнул, повернулся к товарищам, только лицо у него стало... Картонным, ненастоящим, все с теми же знакомыми глазами-пуговицами.
Она рванула вперед что было сил, пока Ваня не сообразил, пока телекинетик, засевший в его голове и управляющий им, не спохватился. Лена выжимала из своего квик-режима максимум, на который была способна. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Назад она не оборачивалась, боялась. Вдруг "Ваня" уже начинает что-то делать, чтобы остановить ее. Шаг, два, три. Она подскочила к только начавшему удивляться толстяку и со всей силы саданула по скуле. Эх, дура, забыла про квик-режим. Удар получился такой мощный, что телепат упал, потеряв сознание.