Омар Хайям в русской переводной поэзии

Хайям Омар

Если ж есть средь прозы проблеск утешенья,

Если сердце чует светлый рай порой,

То судьба дарит нам, по веленью бога,

Этот рай цветистый только лишь с мечтой.

В 1910 году Омар Хайям привлек внимание известного поэта К. Д. Бальмонта. Он издал в журнале "Русская мысль" переводы одиннадцати четверостиший Хайяма. Бальмонт был первым русским поэтом, переводившим хайямовские рубаи только в форме четверостиший Не считая, впрочем, необходимым воспроизводить схему рифмовки подлинника, он применял перекрестную рифму, опоясывающую, иногда монорим. Переводчик не отступал от основного содержания персидско-таджикского подлинника, однако Хайям

представал в некоторых переводах художественно обедненным, например:

Древо печали ты в сердце своем не сажай,

Книгу веселья, напротив, почаще читай,

Зову хотенья внимай и на зов отвечай,

Миг быстротечный встречай и лозою венчай.

(пер. К. Бальмонт) [bal-0005]

Это является примитивизирующим переводом известного рубаи Хайяма: [org-0133]

Нельзя растить в сердце росток печали,

Надо безотрывно читать книгу наслаждений.

Нужно пить вино и потакать желаниям сердца,

Ведь неизвестно, сколько времени дано нам побыть на свете.

Упомянем еще один из ранних опытов. В 1913 году в книге стихов "Старые боги" было напечатано четыре стихотворения под общим заголовком "С персидского. Из Омара Хайяма". Переводчик В. А. Мазуркевич достаточно точно передает мысль и тональность хайямовских рубаи русскими шестистишиями. Приведем для образца один из этих переводов:

К чему грустить нам о грехах?

Грехи отпустит нам Аллах. [А-017]

Напрасна грусть твоя, Хайям:

Ведь милость и нужна лишь там,

Где есть грехи; кто ж свят, тому

И так прощенье ни к чему.

(пер. В. Мазуркевич) [maz-0002]

В оригинале: [org-0532]

Хайям! К чему так сокрушаться из-за грехов?

Есть ли хоть какая польза от страданий в конце концов?

Если нет прегрешений -- нет и прощенья,

Прощенье-то и возникло из-за грехов. Так зачем скорбеть?

И наконец в 1916 году появилось первое солидное художественное издание, подготовленное на основе научной базы. Книга "Персидские лирики Х--XV веков", представлявшая русскому читателю творчество восьми поэтов, была подготовлена академиком Ф. Е. Коршем, отредактирована после его смерти и опубликована известным знатоком арабской и персидско-таджикской литературы А. Е. Крымским. Переводам Крымский предпослал "Введение", рассказывающее о поэтах. Творчество Омара Хайяма представлено в книге девятнадцатью стихотворениями в переводе ученика академика Корша - И. П. Умова (переводы Умова были опубликованы ранее, в 1911 году). Все рубаи переданы русскими восьмистишиями с перекрестной рифмой. Переводы верны и искусны, хотя и утратили лаконичность и несколько стилизованы под русскую классику. Помещаем один из самых удачных переводов:

Ничтожен мир, и все ничтожно,

Что в жалком мире ты познал;

Что слышал, суетно и ложно,

И тщетно все, что ты сказал.

Ты мыслил в хижине смиренной,

О чем? К чему?
– - Ничтожно то.

Ты обошел концы вселенной, -

Но все пред Вечностью -- ничто.

(пер. И. Умов) [umo-0001]

Точный перевод текста Хайяма следующий: [org-0499]

Ты видел мир, но все, что ты видел, -- ничто,

И все, что ты сказал и слыхал, -- ничто,

Из конца в конец весь мир обошел -- ничто,

И если лишь по дому ползал -- ничто.

Оценивая опыты перевода Омара Хайяма в 1891--1916 годах в России, можно квалифицировать их как переводы вольные. Требование художественной адекватности еще отсутствовало в переводческой практике. При большей или меньшей близости к содержанию

подлинника, стиховая форма, как правило, переводчиками сознательно игнорировалась. Персидско-таджикские рубаи воспроизводились языком русской поэзии, с присущими ей разнообразием размеров и привычными для читателя схемами рифмовки. Это вполне согласовывалось с существовавшими представлениями о задачах художественного перевода с восточных языков: не поступаться формальной эстетикой русского стихосложения. Не укладываясь в лаконичную форму четверостишия, поэты передавали хайямовские рубаи многословно (за редким исключением), стихотворениями в полтора, в два, а то и в четыре раза длиннее.

В следующие два десятилетия (точнее: в 1917--1934 годах) появились лишь две публикации переводов Хайяма.

Автору одной из них -- И. Тхоржевскому -- принадлежит особое место в деле популяризации Омара Хайяма среди любителей поэзии России. Тхоржевский был первым создателем сборника стихов Хайяма на русском языке (если не считать работы Мазурина, где Хайям был представлен в вольных переводах, да к тому же анонимно). В 1928 году Тхоржевский опубликовал в Париже книгу русских переводов Хайяма, двумя годами раньше они уже были напечатаны в журнале "Современные записки". Тхоржевскому -- первому из переводчиков - удалось воспроизвести в русских стихах такие качества хайямовских рубаи, составляющие их суть, как чеканная звучность, яркая парадоксальность поэтической идеи, блестящее острословие и заразительная эмоциональность, которые позволили Эдварду Фитцджеральду сказать: "Старик Хайям звенит как настоящий металл".

Тхоржевский попытался создать русские четверостишия как нечто равновеликое персидско-таджикскому рубаи. Все переводы он выполнил одним коротким размером -- пятистопным ямбом, точно воспроизведя рифмовку строк рубаи.

Приведем для образца одно из известных хайямовских четверостиший в переводе Тхоржевского:

Ловушки, ямы на моем пути.

Их бог расставил. И велел идти.

И все предвидел. И меня оставил.

И судит тот, кто не хотел спасти!

(пер. И. Тхоржевский) [tho-0111]

Настроение и смысл рубаи переданы верно, хотя переводчик отступил от подлинника весьма заметно. В оригинале: [org-0690]

Две сотни ловушек ты расставил на моем пути,

Ты говоришь: убью тебя, если наступишь на них.

Сам ты расставил ловушки и всякого, кто наступит на них,

Ловишь и убиваешь. И ослушником зовешь.

Высоколитературные переводы Тхоржевского, к сожалению, лишены текстуальной точности. Лишь около шестидесяти процентов его переводов легко идентифицируется с подлинником. Некоторые четверостишия -- приблизительно шестая часть -- это перевод английских строф из поэмы Фитцджеральда "Рубайат Омара Хайяма". Остальные четверостишия -- их около пятидесяти -- не поддаются идентификации, возможно, это собственные стихи Тхоржевского, разработавшего хайямовские мотивы.

Блестящие по форме переводы Тхоржевского имели огромный читательский успех, многократно публиковались в сборниках, антологиях, цитировались в исследованиях. Полностью весь парижский сборник переиздан в приложении к книге Г. Гулиа "Сказание об Омаре Хайяме". вышедшей в свет в 1975 г. Писатель Вл. Солоухин заметил в статье "Как мы переводим", что читающий переводы Тхоржевского получает истинное удовольствие от четверостиший Омара Хайяма, они так легко звучат, сразу запоминаются, что "это стоит сухой и скрупулезной точности" (здесь же, впрочем, оговаривается, что неплохо рядом иметь и точный академический перевод).