Омега на продажу
Шрифт:
– Подожди-ка… – в моей голове закрутились шестеренки. – То есть, один секс – и я свободен? В смысле, перестану… вот это все… Ну ты понял!
– Ты вообще ничего не знаешь? Как вы вообще живете?
– Кто – мы?
Альфа махнул рукой.
– После моего гона, если мы проведем его вместе, наши запахи начнут смешиваться. Поэтому ты перестанешь на меня реагировать. Говоря грубо, ты станешь моей парой, равным мне, – альфа фыркнул, показывая свое к этому отношение. – На время, конечно. Через пару месяцев все сойдет на нет. Если мы не повяжемся и я не поставлю тебе
– Да ни в жизни!
Оказаться навсегда связанным – с этим? Сердце испуганно заколотилось. Метка – это не неудачная татуировка, ее не сведешь, это не заключенный ради шутки брак, такое не отмотаешь назад. Метку ставят навсегда, после этого уже ни альфа, ни омега физически ни с кем другим не смогут быть. Для них это будет так же отвратительно, как подышать ядовитым газом или дотронуться до сырой рыбины.
Альфа ухмыльнулся краем губ, на его лице промелькнула злость.
– Тебе никто и не предлагает. Я тебя купил, чтобы ты меня слушался. И для отношений. Не для метки.
– Ты дурак? – не выдержал я, несмотря на орущий от тревоги внутренний голос. – Какие отношения, какое слушаться? Да тебя даже собака слушаться не будет по своей воле, и как вообще послушание связано с отношениями?
– Ты живешь здесь, – четко ответил альфа. – На всем готовом. В коленно-локтевую становишься, когда мне нужно. У нас появляются отношения. Через несколько месяцев можешь катиться отсюда ко всем чертям, все равно надоешь мне раньше.
– Ты думаешь, отношения заводятся именно так? – успел выдавить я, когда понял, что меня начинает накрывать.
Черты альфы стали казаться звериными – или дело в прищуренных глазах и в изгибе губ? Его лицо распылылось, внутри стало жарко, и я зажмурился. Опять? Опять началось?
– Как я могу быть уверен в том, что ты не врешь и правда меня отпустишь? Я же на тебя заявлю тут же, ты понимаешь, что…
Ответ альфы прозвучал совсем близко – его дыхание опалило губы, от запаха кожи я почувствовал себя так, как будто меня подцепили крюком за живот и хорошенько встряхнули.
– Заявляй, все равно толку не будет. Ты не можешь ничего знать, Заяц, – шепот у самого уха прозвучал почти ласково. – У тебя просто нет выбора.
Я подался вверх, с готовностью открывая губы, чтобы принять поцелуй альфы, тихо застонал от радости и удовольствия.
Глава 8
Язык альфы скользнул в рот почти привычно, мгновенно подчиняя меня своей воле и заставляя замурлыкать. Твердая рука запуталась в волосах, но не стала дергать их или сжимать, аккуратно погладила затылок, скользнула к шее.
Я раздвинул ноги, давая возможность придвинуться ближе, и колено альфы уткнулось в кресло вплотную к паху, так что я смог почувствовать тепло, и толкнулся бедрами вперед.
Жесткие губы сминали мой рот, я с готовностью запрокидывал голову, тянулся навстречу. Одна рука альфы по-прежнему запутывалась в волосах, удерживая мою голову на месте, вторая – легла на грудь и сжала сосок через футболку, отчего по всему телу пробежал разряд тока.
В паху потяжелело, все тело будто было подернуто
Запах его наконец развернулся в полную силу, наполнил мои легкие до краев, занял собой все пространство комнаты и, наверное, даже всего особняка. Он был мягче обычного, нежным, как нотки амбры в дорогом парфюме, но оставался сводящим с ума, возбуждающим и подчиняющим, как мускус. Я потянулся к своей футболке и попытался стащить ее через голову: в этом запахе и в прикосновениях альфы хотелось утонуть.
До этого я занимался сексом с альфой в гоне только один раз – это была девушка по имени Анжела, случилось все в один из дней, когда я заезжал в деревню навестить бабушку. Мы с Анжелой ужасно волновались, но я отлично помнил, какой она вдруг стала жесткой, помню горчинку в ее обычном запахе, которая появилась только во время гона, помню, что, хоть и был сверху, и вколачивался в нее, вырывая восторженные стоны, чувствовал себя как никогда мягким и нуждающимся в нежности – должно быть, запах Анжелы так на меня влиял. Увы, она, как и большинство альф, в гоне стала агрессивной, и мне пришлось потом прятать царапины, укусы и даже синяки на запястьях. Хорошо хоть в шейную железу ей хватило ума меня не кусать, а то щеголял бы сейчас меткой.
Альфа отстранился, давая мне возможность снять футболку, а затем снова приник к губам. На этот раз поцелуй вышел ласковым. Это не было завоеванием или утверждением прав, это было аккуратным исследованием, и я с удовольствием включился в игру. Положил ладони на шею альфы, погладил, касаясь острых кончиков волос на затылке и ощущая большими пальцами крохотные иголки щетины на подбородке, и ответил на поцелуй. Мягко, не пытаясь перехватить инициативу, и услышал тихий нутряной рык. Мое тело отреагировало на это само – мягким успокаивающим омежьим мурчанием. Я и не думал, что умею так.
Обняв за пояс, альфа подхватил меня на руки, и я обвил его ногами, потерся возбужденным членом о живот сквозь слои одежды. Интересно, а каково это будет – принять в себя узел? У альфы он наверняка большой, он заполнит меня до краев, запечатает так, что я навсегда стану принадлежать одному только ему, до конца и до самого донышка.
Я коснулся губами колючего подбородка и не сразу понял, что меня куда-то несут. Отстранился и недоуменно нахмурился.
– Что ты…
– Тише, – он погладил меня по спине. – В твою комнату. Там удобнее.
Я удовлетворенно выдохнул и снова его поцеловал. Под руками и под губами альфа ощущался сплошным комком жесткости и напряжения: твердые губы и мужские, лишенные намека на мягкость черты лица; колючая щетина на щеках и на шее, острые кончики волос на затылке, твердое от мышц тело. Я не сразу понял, что мурлыкаю, обвивая альфу руками и ногами, как лиана.
Кажется, я должен был о чем-то помнить. О чем-то неприятном и настораживающем. Но было так хорошо, как будто я купался в тепле, а потому решил: это не имеет значения. Вспомню обо всем потом, время еще будет.