Омут колдовства
Шрифт:
– А что, намерения были? – поинтересовался я.
– Свобода – она, брат, желанна во все времена. Просто бежать было некуда. Голимая степь кругом, ни деревца, ни кустика. И с водой беда. Верблюд и тот горб морщит, заправить-то нечем, язык сушняком тянет, корм заглотить не может.
Поначалу велели землянки рыть. Жить-то надо где-то. А нас не на год, не на два привезли. Сразу предупредили: «Осваивайтесь надолго, если не навсегда. Назад даже не помышляйте. Там ещё хуже».
Ну, мы и давай
Вот такой курорт государство семьям репрессированных без выходных пособий устроило. Вспоминать даже страшно. Выжили мы тогда, слава Богу, и то ладно.
А дальше история ещё больше заплутала. Сначала судьба на Урал нас забросила, в Магнитогорск, славный город литейщиков. Нагорбатились мы там, намозолили себе руки, дед даже реабилитацию заслужил, и опять, но уже по доброй воле, в Южный Казахстан перебрались. Там уж как люди зажили. Дед в образование ударился, детей, что помельче, в школу для просвещения определил, учёных всё хотел из них сделать. В какой-то мере это ему удалось. Не всё, правда, но в дураках никто не остался, а кое-кто даже показать себя сумел. Так и выучились, в люди выбились.
Прошли годы. Раскидало подросшую семью по просторам советским. Дети, внуки, правнуки на свет появились. Сначала меня судьба на постой во Фрунзе, к старшей дочке, определила, потом – в Ленинград, к сыну, средненький он у меня был. А когда и её, и его Бог к себе прибрал, со всеми пожитками сюда, в Лог, перебралась, к младшенькой Рае. С тех пор доживаю здесь свой век, детворой занимаюсь. Должон же кто-то за ними присматривать.
Поначалу, казалось, всё нормально было. С утра до вечера в огороде копалась, успевала только пот с лица смахивать. Даже не замечала, как дни летели, старость тайком подкрадывалась. А однажды шла по улице, оглянулась и обомлела: лицо знакомое. «Ба! Так это ж сын Бреусова, Яков. И откуда он в этих краях взялся?»
Вечером дочке новость поведала. Та поначалу не верила:
– Это ж соседи мои, Холодовы, тётя Поля с дядей Яковом. Хорошие люди, приветливые. Правда, скрытные какие-то. Ну так это характер такой, он у каждого по-своему устроен.
– Не могла ошибиться я, – говорю. – Эта сволочь со своим отцом в моей памяти крепко сидят. Знаешь, сколько они кровушки нашей в Казахстане попили?
В общем, я ей своё втолковываю, а она – своё. Так ни
Но образ Генки Бреусова, этого человеконенавистника, и его семейки подлой тогда у меня из головы не выходил. Это ж надо было столько гадости людям сделать и безнаказанным остаться! «Не бывать этому, – думала я. – Всё равно его на чистую воду выведу». И это время настало.
– Можно? – спросила я, постучав к нему в дом.
Дверь открыла, по всей видимости, супруга. Это была огромная безбашенная женщина в годах, с крупными чертами лица и узкими сверлящими глазками. О таких воистину говорят: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…»
– Полина, здравствуйте, – опередила меня дочка. – Яков дома?
– А где ж ему быть? Во дворе, небось, чем-то занят. Сейчас крикну.
Мы прошли в сени. Через минуту появился хозяин.
– А, Раиса, – почему-то испуганно поприветствовал он. – Чем обязан в столь поздний час?
– Разговор есть. Мы с мамой пройдём в дом, если не возражаешь?
– Пожалуйте, – сквозь зубы проскрежетал он. – Полина, собери на стол. Ужинать будем.
– Да нет, спасибо. Мы ненадолго.
– А что так? У меня завсегда что-нибудь по такому случаю найдётся.
– Скажи, Яков, ты знаешь мою маму? Только честно.
И он, даже не взглянув на неё, ответил:
– Нет. Что-то случилось?
– А вот она тебя знает, и очень даже хорошо. Правда, мама?
Я стояла, а перед глазами бегал младой Яшка – копия отца и во всём ему следовал.
– Ну как же так, Яша, сын Геннадия Бреусова, палача и истязателя? Я ничего не забыла. Всё помню, – мгновенно вырвалось из моего сердца.
– Вы ошибаетесь, женщина, – дрожащим голосом начал оправдываться Яков. – Моя фамилия Холодов, Яков Геннадьевич Холодов. И с вами мы незнакомы.
– Что Яков Геннадьевич – это верно. А вот что Холодов – это враньё и вымысел.
– Могу показать паспорт, если не верите, – продолжал юлить Яков.
– Не нужен мне твой паспорт, в другом месте показывать его будешь. Я тебя и без паспорта прекрасно помню. Или забыл, как издевались вы со своим отцом над нами? Да что там над нами, весь лагерь это знает и всю жизнь помнить будет.
– Вы того, не угрожайте мне. Я в милицию на вас подам, – совсем сник Яков и покраснел. – Убирайтесь из моего дома.
Тут неожиданно подошла Полина. В её руках был поднос с бутылкой водки и рюмками.
– Пройдёмте к столу, – предложила она. – Посидим по-соседски.
– Нам пора, – отказалась я. – Мы ещё встретимся.
– Прямо детектив настоящий, – от вспыхнувшего интереса заёрзал я на стуле.
– Не спеши, молодой человек, – ответила мне баба Таня. – Детектив опосля будет. А пока только конфликт интересов назревает, который на столкновении справедливости с беззаконием строится.