Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Вы из Вегаса? — спросила она.
— Люди должны улыбаться, когда спрашивают об этом?
— Так да?
— Я из Голливуда.
— А на что вы живете, если вы что-то вообще делаете?
— Частный следователь.
— И я представляю интерес для вашей работы?
У нее снова появился испуганный взгляд, она показала рукой, чтобы я подал ей пепельницу со столика, и загасила сигарету. Она переменила позу, тяжело откинувшись набок с наигранной неуклюжестью, только чтобы показать
— Вы много накуролесили здесь, — сказал я. — Я уже устал заниматься Мартелем.
— А кто это копает?
— Местный деятель. Его личность не имеет значения. Мартель увел его девушку.
— Это похоже. Он вор.
— Что он украл у вас, миссис Гендрикс?
— Хороший вопрос. Нужный вопрос, впрочем, заключается в том, тот ли он парень, которого я имею в виду. Вы его видели?
— Несколько раз.
— Опишите мне его, пожалуйста. Может быть, мы займемся этим делом вместе.
— Он среднего роста, около пяти футов девяти дюймов, не полный, но крепко сбит, с быстрыми движениями. Около тридцати. Черные волосы, жгуче-черные, растущие низко на лбу. Он носит их зачесанными назад. Кожа смуглая, как у индейца. У него длинный нос с заметно оттопыренными ноздрями. Он говорит с французским акцентом, использует много французских слов и претендует на роль французского политического беженца.
Она слушала и кивала головой в подтверждение, но моя последняя фраза спутала ее.
— Кто он такой?
— Говорит, что француз, который не может жить во Франции, так как противник политики де Голля.
— О! — издала она звук, но, похоже, пока ничего не понимала.
— Де Голль — президент Франции.
— Я знаю это, балда. Вы думаете, я не слушаю новости? — Она посмотрела на приемник, откуда доносился рок.
— Вы не возражаете, если я выключу эту туфту? — спросил я.
— Приглушите немного, но оставьте. Я терпеть не могу завывания ветра.
Я приглушил слегка музыку. Несмотря на такое непрочное сотрудничество, между нами зарождалась близость, будто в этой комнате уже были расписаны для нас роли. Это была случайная близость, и она определялась меняющимися приливами и отливами страха и сомнений. Она задавала мне разумные вопросы и, кажется, верила моим ответам. Но по глазам я видел, что она боится, что я ее убью.
— Вы знаете, кто он такой? — спросил я.
— Я думаю, что он не француз.
— А кто он?
— Я скажу вам, — сказала она решительно, будто пришла к какому-то решению.
— Я была личным секретарем очень крупного бизнесмена в Саутленде. Этот человек, называющий себя Мартелем, втерся
— Откуда он?
— Этого я не знаю, — ответила она. — Он южноамериканец, я думаю. Мой хозяин сделал ошибку, доверив ему комбинацию замка сейфа. Я предупреждала, чтобы он этого не делал. Что же случилось? Мистер, так называемый Мартель, удирает с целым состоянием в ценных бумагах, которые Гарри и я хотим вернуть этому бизнес-мену.
— А почему не обратитесь в полицию?
Она была готова к ответу.
— У моего босса какая-то слабость к Мартелю. К тому же наш бизнес весьма конфиденциального свойства.
— А какой это бизнес?
— Я не имею права вам это сказать, — осторожно сказала она. Она переменила положение своего тела, будто его симметричность и значимость могли отвлечь мое внимание от наспех сочиненной липы.
— Босс заставил меня поклясться, что я сохраню секрет.
— А его имя?
— Вы знаете этого человека, если бы я могла сказать имя… Он очень важный и влиятельный человек в правительственных кругах.
— В нижних кругах ада?
— Что? — спросила она. Но думаю, она хорошо слышала мои слова.
Она нахмурилась и играла своими тонкими, нарисованными бровями.
Хмурилась она не очень сильно, потому что это ведет к морщинкам, и, кроме того, думала, что я все еще могу убить ее, а умирать с морщинками на таком милом лице ей не хотелось.
— Если вы воспринимаете меня серьезно и помогли бы вернуть те деньги, и все такое, я уверена, мой хозяин вас щедро отблагодарил бы. Я также буду благодарна.
— Мне об этом нужно побольше узнать, например, что значит «все такое»?
— Конечно, — сказала она. — Естественно. Вы поможете мне?
— Посмотрим. Вы покончили с Гарри?
— Я не сказала этого.
Но ее зеленые глаза выразили удивление. Думаю, во время своих усердий, потраченных на меня и сочинение своей истории, почерпнутой из фильма, она совсем забыла про Гарри. Комната предполагала роли только для двоих. Могу предположить, какая была бы моя, если бы мы находились в ней подольше. Она надвигалась на меня как голодный тигр.
— Я беспокоюсь за Гарри, — сказал я. — Вы видели его сегодня?
Она покачала головой. Ее волосы разлетелись как огонь. Ветер, усилившийся за окном, заглушил музыку.
— Он упоминал о покупке револьвера сегодня днем, — напомнил я.
— Для чего?
Разговор об оружии основательно напугал ее.
— Чтобы использовать его против Мартеля, полагаю. Сегодня Мартель устроил ему небольшой спектакль. Он с пистолетом его прогнал и раздавил его фотокамеру.