Он и Она

Зеленина Юлия

В нашем отряде была девочка, которую боготворили все мальчишки лагеря. Гимнастка и активистка вела себя надменно, ощущая превосходство над всеми. Этакая повелительница над челядью. Она была из моего городка, я много слышал об ее успехах на разных спортивных соревнованиях. В какой-то момент королева обратила на меня внимание и взяла под свое крыло, сделав придворным шутом. Я ходил за ней, как теленок на привязи и выполнял все ее прихоти. По ночам втайне от вожатых мы сбегали небольшой компанией к озерку и купались в прохладной воде. Однажды она провозгласила себя ведьмой и плавала при луне голая. Под ее чутким

руководством я выкурил первую сигарету и попробовал алкоголь. В родительский день мне привезли фрукты, сладости и газировку. К ней никто не приехал. Позже я узнал, что ее родители были алкоголиками, но, не смотря на это, она сохраняла позиции лидера, презирая жалость. Я восхищался ей и чувствовал себя комфортно в ее тени.

Мы устроили ночную трапезу: поедали вкусности, привезенные моими предками. От того, что она была рядом у меня пересыхало в горле, и я налегал на газировку. Юная богиня, приводящая мою душу в трепет, ушла в свою комнату под утро, а я отключился счастливый. Следующий день перечеркнул все, что было чудесного в моей лагерной жизни, утопив мою репутацию в выпитой газировке. Я обмочился и слава «ссыкуна» разнеслась по всему лагерю. «Писающий мальчик», – разочарованно произнесла юная спортсменка, поставив точку в наших отношениях. С того момента я отбывал срок в ссылке, потому как мое пребывание в детском оздоровительном центре превратилось в настоящий ад.

Об этом досадном случае знал, казалось, весь городок. Меня дразнили в школе. Я злился, но терпел. Я доказывал всем вокруг, что могу стать лучшим, но все мои успехи казались сомнительными на фоне подмоченной когда-то репутации. Каждый раз, сталкиваясь с трудностями, я вспоминал ее презрительную фразу «писающий мальчик». Я перебарывал себя и стремился изменить свою реальность, вырваться из паутины комплексов и сомнений, достичь настоящего триумфа.

Я был удивлен, когда моя новая старая знакомая согласилась пойти со мной в ресторан. Годы поглумились над ней, от былой красавицы спортсменки почти ничего не осталось. Мы назначили встречу (свиданием я это назвать не могу) на следующий вечер. Я записал адрес и пообещал за ней заехать.

– Куда пойдем? – подавляя зевок, спросила она.

– Это будет сюрприз, – ответил я, натянуто улыбаясь.

Я не спал всю ночь в предвкушении момента истины. Много лет я мечтал отомстить ей за то оскорбление, которое она мне когда-то нанесла. Я продумывал сотни вариаций моральной расправы над той, что высмеяла меня, уязвив мое самолюбие.

«Месть – это блюдо подают холодным!», – произнес я, довольно разглядывая свое отражение в зеркале. Облачившись в дорогостоящие доспехи я прыгнул в авто представительского класса и поспешил на окраину города в частный сектор.

Она появилась в покосившихся воротах эффектно, но при виде меня ее энтузиазм заметно угас. «Это твоя машина?» – растерянно уточнила бывшая гимнастка, не решаясь сесть на пассажирское сидение. Я довольно кивнул, даже не пытаясь скрыть получаемое удовольствие от произведенного на нее впечатления.

Мы прибыли в самый пафосный ресторан города. Она чувствовала себя неуютно, и все время поправляла свое блестящее платье. У меня было новогоднее настроение, – уж очень моя спутница напоминала разряженную елку. Вела она себя скованно, словно была под прицелом снайпера. Видимо,

чтобы расслабиться, заказала водку. Я ограничился бокалом вина, так как был за рулем. Просроченная королева халкнула залпом сто граммов, почти сразу ее глаза осоловели.

– Ты теперь другой, – произнесла она с какой-то тоской. – Уже не мальчик…

– И не писающий, – добавил я спешно.

Она улыбнулась и уставилась на принесенный официанткой салат.

– Никогда не была в этом ресторане. Вообще не была в ресторанах… Мы с моим все по забегаловкам дешевым шастаем…

Я уточнил, кого она подразумевает под словом «мой».

– Муж. Мы давно живем. Пьет, бьет, гуляет. Раньше был перспективным атлетом! Травму получил во время соревнований и кирдык – нашел себя на дне стакана.

Она долго рассказывала о том, как несчастна. Я слушал ее, подавляя радость от сладкого привкуса свершенного правосудия. Сама судьба расставила акценты. Вместо юной владычицы сердец я видел перед собой облупившуюся от горестей матрешку. Мой разум торжествовал, но вот на сердце радости не было, оно откликнулось жалостью к этой глубоко несчастной женщине, осушившей очередную рюмку водки и запихивающей в рот лист салата.

– А ты молодец! Уважаю! – почти неразборчиво произнесла она и зарыдала.

Мне стало неприятно смотреть на ее терзания, я предложил уйти из ресторана, понимая, что ей слишком дискомфортно в дорогой напыщенной обстановке. Заказанные блюда я попросил упаковать с собой и повез ее к тому самому водоему, в котором она купалась ребенком. Под светом луны она выглядела совсем по-другому: сглаживались припухлости зареванного лица, и кожа ее мерцала. Мой заинтересованный взгляд она истолковала по-своему и подставила свои губы. От запаха спиртного мне стало не по себе, и я тактично ее отодвинул. «Брезгуете, барин!» – с досадой произнесла она и, раздевшись донага, побежала к воде.

Прохладное озерцо привело ее в чувства, она почти протрезвела. Мы долго сидели на берегу и говорили об отвлеченных вещах: о погоде и глобальном потеплении. «Пора мне домой, – произнесла моя спутница с грустью. – Сын у меня больной… Не ходячий. Операцию бы надо, да где возьмешь такие деньжищи. Пятый год бьюсь с администрацией и все без толку – как об стену горох!».

Я вез домой бывшую спортсменку на своем дорогом автомобиле и меня вдруг осенило: все, что есть в моей жизни – карьера-деньги-возможности я получил благодаря ей. Ведь если бы не та досадная история с газировкой, я мог бы навсегда застрять в ее тени. Возможно, у нас что-то вышло бы со временем, детские чувства переросли бы во что-то большее… И с чем бы я остался в итоге? С урожаем картошки в унылых огородных буднях?

В момент, когда моя давняя приятельница покидала салон автомобиля я удержал ее за руку и твердо произнес:

– Я могу помочь твоему ребенку – дать деньги на операцию.

– Это большая сумма, – с волнением откликнулась она.

– Это не имеет значения. Завтра рано утром я заеду за тобой, и мы поедем в банк.

Я покидал родной город со щемящей тоской, но душа моя была довольна. Мне предстояло вступить на новый этап моей жизни налегке, потому что я освободился от тяжкого груза детских обид. Писающий мальчик остался в далеком прошлом, а в будущее шагал уверенный в себе сильный мужчина.