Он и Она
Шрифт:
День премьеры приближался стремительно, к выпуску спектакля актеры, играющие влюбленную пару были почти друзьями. Она флиртовала с партнером виртуозно, и надевала на репетиции декольтированные блузы; часто украдкой любовалась крепким мужской торсом, грезя о том, чтобы оказаться с объектом вожделения наедине. Он был приветлив и учтив, но на женские провокации не поддавался. На репетициях хореографических номеров актриса получила возможность чувствовать его всем телом. От терпкого запаха парфюма партнера у нее кружилась голова.
Премьерные дни прошли великолепно, переполненный зал рукоплескал актерам стоя. Ее гримерка была завалена цветами и подарками
Столы ломились от яств, веселые людские беседы сопровождали звуки открывающихся бутылок шампанского. Место ведущей актрисы было за центральным столиком, за которым сидела дирекция и спонсоры. Ее партнер по сцене учтиво отказался сидеть на вип-месте, желая быть поближе «к народу», Он выбрал столик, где сидели «неоперившиеся» актеры, недавно принятые в труппу. Примадонна же не могла позволить себе спуститься с Олимпа, потому как была вынуждена восседать рядом с благотворителем театра – своим супругом. Звучали тосты и смех, сидящие рядом люди выражали свое почтение и восхищались ее талантом. Она формально кивала и натянуто улыбалась, все ее мысли были устремлены к красивому уверенному в себе мужчине за другим столиком.
Когда градус празднества заметно возрос, и начались танцы, муж ослабил контроль, вступив в серьезный диалог об искусстве со сребролюбивым директором театра. Пытливый взгляд зоркой актрисы заметил, что интересующая ее персона на танцполе в окружении разгоряченных спиртным и музыкальными ритмами коллег. Актриса решила любой ценой заполучить внимание своего знаменитого партнера и решила действовать. Незаметно для супруга написала на салфетке алой помадой, дежурящей в изящном ридикюле «Жду на сцене! Это сюрприз в честь премьеры!». Ее план был незамысловат, но как ей казалось, гениален: примадонна вольется в танцующую толпу и вручит записку своему герою, после этого Она направится на темную сцену, и обнаженная притаится среди декораций на кровати. Ее немного порочная афера станет мостиком к блаженству. «И моя душа воспарит!» – прошептала Она, залпом выпив бокал шампанского, дабы унять волнение.
Он не понял смысл заботливого жеста и удивленно уставился на салфетку, которую вручила ему партнерша по сцене. Знаменитый актер привык к всеобщему вниманию, но для многих не было секретом, что интересовался молодой мужчина исключительно себеподобными.
– Тебе не нужна? Можно? – спросил юный обояшка-актер, с которого премьер весь вечер не сводил пытливого взгляда.
Мужеложец рассчитывал, что поедет домой не один и мысленно разрабатывал план действий, благодаря которому уложит в свою постель юного коллегу по театру. Естественно, Он не заметил, как эффектно раскачивает Она бедрами, удаляясь в сторону сцены.
По стечению обстоятельств салфетка оказалась возле заскучавшего монтировщика. «Жду на сцене! Это сюрприз в честь премьеры!», – прочитал молодой крепыш, оглядываясь по сторонам. В театре он работал не так давно, и был наслышан о сексуальной распущенности артистического персонала, но с подтверждениями подобных слухов ни разу не сталкивался. «Не розыгрыш ли?», – насторожился молодой мужчина, почувствовав приятное
На сцене было темно, но «дежурка» давала слабое освещение. Молодой сотрудник театра робко выглянул из кулисы и заметил, что на кровати лежит женщина, плечи ее были обнажены, на шее поблескивало украшение. Ее лицо разволновавшемуся монтировщику разглядеть не удалось из-за тени падающей от верхней части декорации. Сотрудник закулисья колебался недолго, торопливо разделся и ринулся к кровати.
Услышав женский визг, почти все гости праздника ринулись из фойе в зрительный зал. Кто-то включил освещение. Занавес был открыт и присутствующие стали свидетелями любовных баталий примадонны и монтировщика. От испуга голый человек содрал с растерянной женщины простынь и, заикаясь, заверил, что стал жертвой заговора. Не без труда Она взяла себя в руки и поднялась с кровати, облаченная лишь в бриллиантовый подарок мужа, представ перед публикой во всей своей красе. Актриса взглянула с презрением на разочаровавшего ее партнера по спектаклю стоящего среди зевак, после чего горделиво расправила плечи, и, забрав со сломанной в любовной схватке спинки фанерного муляжа кровати одежду, скрылась за кулисами под общее недоумение и хихиканье.
На следующий день ее ждали три потрясения: извещение о разводе от публично униженного супруга, выговор за аморальное поведение на доске объявлений в театре и случайно услышанная информация о том, что партнер, которого Она так жаждала затащить в постель гомосексуалист. «Все наладится», – уверяла актриса свое отражение в зеркале, оказавшееся без «маски», которая за годы служения в театре плотно приросла к ее лицу. Она не отчаялась, решила начать новый виток жизни и подарить себя кино, будучи уверенной: самая красивая женщина нигде не пропадет.
29. Восьмое марта
Посвящается Татьяне Викторовне Зелениной
Мою маму сбила машина в женский день календаря – Восьмого марта. Но она «погибла» намного раньше, во время бракоразводного процесса с отцом. Я видела ее мученья-метанья-стенанья на руинах семейного счастья. Это было страшно… Я не знала, как ей помочь.
Я почти не помню ее, ведь прошло много лет. Смотрю на старые фото и вижу улыбающуюся женщину моего теперешнего возраста. Я взрослела на осколках разбитого вдребезги детства. Росла без мечты, без устремлений, без грандиозных планов на будущее… С ее уходом в моей жизни перевернулось все. Мне пришлось приспосабливаться и учиться существовать в новом амплуа – сирота.
Мудрость, которая проникает в организм с уходом близких, меняет сознание. В палитре раненного человека слишком много мрачных красок. Неумение быть счастливой женщиной – мой сегодняшний диагноз. Мне не просто взаимодействовать с другими людьми. Срабатывает защитный механизм и в какой-то момент я отгораживаюсь стеной недоверия. А тех, кто слишком настойчив, неумышленно обжигаю, словно медуза.
Я вышибала из своей жизни мужчин безжалостно—твердо—неистово… Меняла свое направление—путь—цели, как только чувствовала тенденцию к слому того, кто был рядом. Я была не готова наблюдать, как разрушается тот, кто должен быть сильным-могучим-уверенным. Предугадывала падение и исчезала загодя. Потому что меньше всего на свете хотела увидеть их распластанными—расплющенными—разбитыми о холодную стену моего недоверия. Мне было больно не меньше, чем им. ИМ… звучит так, будто я прошла сквозь эшелон мужских сердец!